Всё злато превратилось в черепки,
и чёрным углем стали диаманты.
Умом мы задним издавна крепки,
вульгарные зоилы диамата.
Нам скандинавских не взыскать щедрот
покойного Дедала динамита.
Не замочившись, переходим вброд
поток сознанья нищего наймита.
Бессмысленна, сколь и легка судьба,
ажурны кружева реминисценций.
С лакейскою улыбкою раба
мы уплываем в царствие деменций.
Все маски сорваны давно — и кончен бал.
Но не расходимся отсюда мы, покуда
нам ручкой не помашет Цеденбал,
и все застынут в ожиданье чуда.
Но чуда не случится — посему
всем следует в пенаты возвратиться:
в Париж, Нью-Йорк, Москву иль Кострому...
Душа моя, о, раненная птица!
Ты бьёшься клювом об грудную клеть,
телесной оболочки казематы
тебе тесны — пытаешься взлететь,
преодолев земные сопроматы.
Хоть жизни разноцветное панно
полно догадок, озарений, версий —
нам смыслы их постигнуть не дано
под тяжким спудом умственных перверсий.