Можно грабить богатых, глупых, да в общем, всех.
Деньги, золото, камушки, прочие цацки-пецки.
Но на чёрном рынке ценится выше смех:
Беззаботный, звонкий, лучше, конечно, детский.
У жертвы потом – ни улыбки, ни радости, ни смешка.
Как от вырванной с мясом пуговицы остается дырка.
Нас четыре друга, и у нас четыре мешка –
Весь смех этого брянского цирка.
У двоих – сквозные, третьего царапнуло по лицу,
И авто в решето, но живые, хватило фарта.
У какой-то речушки нашли гостиницу.
В ней старик – лицо в морщинах, как дорожная карта.
Он всё понял с первого взгляда без лишних слов –
Бог не фраер, своих крестами на пальцах метит.
«За сараем найдете лодку, а вот весло.
Заплатите сейчас. Заночуйте. Выйдете на рассвете.»
Он стоял напряженной тенью, изогнутый, у двери.
Сам в наколках, и этот взгляд – точно вор в законе.
Сердце билось: «…весло – не бери – весло – не бери…»
Но я взял. И отсыпал товар в протянутые ладони.
Старика было даже жалко – не лез на рожон,
Обогрел и помог, да всё же как есть свидетель.
Он смеялся, когда я ударил его ножом.
Мы отплыли – а с берега будто хохочут дети.
Тут гляжу: а у двух друзей по дыре в груди,
Третий держится за лицо и смертельно бледен.
Шелестят на ветру, растворяются: «Высади
На другом берегу. А дальше мы не поедем.»
…Я теперь вожу и богатых, и глупых – всех.
И на том берегу из теней вырастают чащи.
Раскрываю мешок. Рассыпаю счастливый смех…
А от черного Стикса отражается хриплый и леденящий.
#АлексейТарасовпоэзия