Смерть и я –
мы бродили вдоль оградок,
лавочек,
столиков,
читая фамилии, даты и глупые:
«Помним... Любим...Скорбим...»,
раздвигая косой вековые кусты.
Мы смотрели в глаза бандитов,
ментов,
алкоголиков –
все они были спокойны, красивы,
в общем пусты.
Смерть водила меня,
рассекая бурьяны рубищем,
вдоль непраздничных,
вечнозелёных могил.
Я здоровался с каждым
неморгающим будущим,
и пил,
и курил,
и пил.
И каждый зарытый в глобус
глядел на меня выжидающе
с какого бы ни было ракурса.
А затем подошёл автобус –
военный, неморгающий,
цвета зелёного Бахуса.
Весёлый ефрейтор бибикнул:
куда, мол?
Да пох ваще.
И мы поехали,
забыв у дороги даму в плаще
с нелатаными прорехами.
Она смотрела вослед нам,
и улыбалась будто,
пока я базарил водиле,
понтуя крабища,
что водка знойным летом –
лишь перевод продукта,
не только на кладбище.