Наташка, невестка моя, тут как-то вспоминала «своё непростое детство». Ну как «вспоминала»? Ватсап-царапала онлайн. Потому что в реале добраться к ней повспоминать дуэтом не так-то просто: сперва надо лететь три часа с гаком в Москву, а потом пилякать чёрт-те куда по Рублёво-Успенскому шоссе, ловя на себе вдохновенные взгляды кавказского пленника иллюзий насчёт моей платёжеспособности. Он же думает как? Раз я еду в такое пафосное место, то у меня денег куры не клюют. Ждёт, чайник, на чай. Ха-ха.
Кстати о курах. Хотя Наташкин мемориальный – был петух.
«Каждый поход в туалет, после того, как я гордо отказалась от горшка, был приключением. Надо было тепло одеться, найти палку или лопату… – хм-хм, Наташка у нас ноябрьская, значит, ей тут примерно четыре годочка, м-дя, – …пройти через весь двор до будки, а по дороге отбиться от огромного петуха, который меня преследовал. Только меня, причём! – понимаю-понимаю. У моей подружки Шурки на шее под самым подбородком от вот такого же избирательно свирепого кочета шрамище остался на всю жизнь! – Петух, гад этот, был такой красивый, что ни у кого не поднималась рука отправить его в суп. Зато впечатлений! И вообще... Что вы, центровые, знаете о жизни?»
Ну да, ну да. Меня вот только жареный петух периодически клюёт…
Но собаку одну помню жуткую! А лет мне было… Да тоже не больше четырёх, судя по фотографии. Мы гостили у кого-то в какой-то деревне. В частном, естественно, доме. С огромным двором, охраняемым цепным псом. Вот этот пёс за мной и ломанулся со всей дури, когда я вздумала прогулять вышитую на лифе новенького платья бабочку и заодно тоже подышать свежим воздухом…
…От платья только бабочка и осталась, потому что подол эта тварь оторвала начисто. Хорошо, что на мои вопли выбежали взрослые и спасли – до кучи к бабочке – ещё и меня. Впору опять Наташку процитировать: «Правильно говорят – какими бы хорошими ни были ваши родители, у вас всё равно найдётся что рассказать своему психотерапевту…»
Хорошо, что мы с Наташкой уже прародители – много не накосячим, не успеем. А чему-нибудь хорошему научить время ещё есть!
…Шпоры писать, например. А что? И прямая польза – повторяешь ведь изученное? Даже если повторяешь поневоле. А то и учишь что-то, пускай с опозданием. Да и потом будет что вспомнить, когда поймёшь, что учиться весело. Наташка, кстати, самолично приготовленные хоть по какому рецепту шпоры одобряет:
— Помню, как писала формулы на ногах под юбкой, когда поступала. Ноги тогда у меня тощие были, и я завидовала Светке Лавренюк. Она юбку подняла, а та-а-ама-а-а... Вся физика за 3 года!
Тёмка, Наткин внук, пока в святые правила учёбы не въехал. Предлагает ему грозмуттер помощь – они в школлежде тест по русскому писали, – а он: «Нет, учительница сказала, что она хочет знать наш реальный уровень знаний».
Ага, ага. Я сперва в институте тоже шпоры отрицала, мнила по-честному экзаменоваться. Выглядела спесивой инопланетянкой.
…О! Про инопланетян мы с Наткой давным-давно, в Волгограде ещё, болтали. Маленькие Иришка и Маюська центрифужились на качелях, к притолоке двери прицепленных, а мы, зацепившись языками, упивались на кухне возможностью наговориться в кои-то веки всласть…
— Люд, а ты в инопланетян веришь? – интригующе начинает Наташка, умудряясь одновременно курить, контролировать наших девиц и взбивать для шарлотки яичные белки.
— В инопланетян? Ещё бы!
— Слава богу. А то ведь многие не верят. А вот у американцев на базе ВВС даже тело пришельца хранится.
Тут я офигеваю, конечно, а Наташка, сверкая глазами, продолжает нагнетать:
— Они их летающую тарелку захватили. Да и вообще это не первый случай их встречи с НЛО. Наши, конечно, тоже встречали залётных, но наши разве скажут? А американцы – ребята отвязные и безбашенные, они в инопланетный космолёт стреляли даже, в порядке эксперимента.
— Да ты что?!
— Представляешь?
— Ужас! И что?
— И ничего. Где наши технологии и где внеземные!
— Но тарелку же захватили?..
— Захватили. Разбившуюся. С пилотом мёртвым – так-то кто бы дался?
Откуда Натка всё это знала, я не спрашивала. Может, американцы и рассказали – они ж по Волге на круизном теплоходе рассекали. И хотя в город сойти не могли – Волгоград в ту пору был закрытым объектом, похлеще амерской базы, – город предоставлял гостям культурную программу. Которую и Витя, Наткин муж, а мой брат, обеспечивал: он тогда был барабанщиком в самом крутом, и не только в Волгограде, джаз-бэнде – это судя по восторженной реакции заморышей. В смысле, иностранцев. А жену и дочку брал с собой.
…Маленькая Иришка, кареглазка и при этом блондинка, тоже вызывала всеобщее восхищённое изумление. Пробежится по теплоходу – и возвращается, гружённая, как вельбот, подарками. «Откуда взяла?» – «Англичан дал!» – «Какой англичан?!» – «Какой-какой! Мериканский!»
…Натка говорит, амеры были дружелюбными. Похожими, в общем, на нас.
Куда всё делось?...
…Знаю, почему мы, советские, поначалу развала СССР не испугались. Препятствовать не стали развалу. Мы, д е й с т в и т е л ь н о, верили в возможность единения всех. В романтическое и наивное «Если бы парни всей Земли…»
…Ну и кто тут инопланетяне?..