вязкая
громкая темнота,
валиум на гортань
в голове голоса,
две бутылки Сангрии,
кроваво-красный дракон
языком касается гланд
гарантия цифр
на твоём счастливом билете
всё врёт,
лица спрессованы
в киселе тяжелого воздуха,
смолянистые волосы
катятся по затылку,
давка,
липкость поручней и перилл
в которых не удержать
хрусталь из ладоней
меня поедает сам голод
в этих толпах людских батарей
залпов орудий
по Московским кварталам
"ты только меня не кусай!"
кричу я,
я взмокшая перина
и капля воды
ржавчина мой поводырь
по песчинкам любви
изнуряя пространство рубцами
отражая ребро
от Адама на Еву
жизнь Человека
это чёртово колесо,
кусты или древо,
и снова эта давка в метро,
не хватает отчаянных действий,
романов Хемингуэя,
но во плоти,
солнце в себя воплотив,
распустившись канатами с неба,
скрестив свои пальца,
словно пион,
волосы цветом белёсого пепла,
из кожа растёт рододендрон
а кто-то уже постарел,
доев свой последний обед
на зените,
и сложно представить,
что из болот
может расти даже Питер
и чайки гудят надо мной
в эти уши -
послушай,
как в трубы,
в задымленном баре старенький джаз
и все вокруг трупы,
минуты на убыль,
и я вместе с ними
в свой век распадаюсь,
телесность,
что в жажде стать
просто лишь музыкой,
но только не грузом
и я все так же не понимаю,
как Вас не любить
и не обнимать,
вся птичья трель,
как все поцелуи,
холод рассвета
и тает кровать.