Кроссовки сброшены в прихожей
бродяг, студентов и солдат.
О, рай нестиранных одёжек
детей, пришедших на шабат,
в уют продавленных диванов
на свалке заднего двора,
где, словно старая мембрана,
трещит на лампе мошкара.
Аптека, банкомат и почта…
На город, вечно выходной,
сухая меловая почва
ложится ранней сединой,
а стоит отойти немного,
полшага заступить за край –
и обрывается дорога,
асфальт, надежды и вай-фай.
Незримо патина ложится
на мир, аптеку, банкомат,
на их потерянные лица –
детей, пришедших на шабат…