новая неяпонская стихоформа миниатюры "фигу" ("фигурка")
миниатюра является известной изыскаянной формой стихотворения, в которой открытия заведомо невозможны. Поэтому строго научно говоря, предлагаемая вниманию читателей и поэтов новая стихотворная форма "фигурка" (сокращённо - "фигу") - строго говоря не является особенной и даже сколь либо регламентированной формой собственно стихосложения - в действительности и на самом деле задание определяет, скорее, содержательные моменты, лишь образно-художественно выступая аналогами-ассоциациями, а именно с известными женскими формамами, в частности - сисечками и попочками, как наиболее традиционными и психологически преферентативными как в поэзии мужской, так и смешанно-женской рифмы.
Искусство фигу ещё не делает своих первых шагов, напоминая беззубо ухмыляющегося младенца, ползущего в ползунках без памперсов по яслям - нет, она ещё лишь начинает свой путь, даже назвать её вступившей в стадию зачатия, без сомнения, преждевременно и рано; скорее, говоря, опять же, научно-образно, поэзия фигу сегодня (точнее, вчера) лишь входит в процесс семяизвержения, когда известный для новаторского дела риск перспективы возможен в шансовой оценке как один на триста-четыреста миллионов.
Поэтому стоит отнестись к первым опытам с вниманием и осторожностью, однако не используя средства привычной и традиционной поэтико-косметической контрацепции, всегда выплёскивающей из ванны, так сказать (а мы знаем, что не из ванны на самом деле),"голых младенцев" вместе с водой художественно-образного суесловия.
Необходимо в начале формирования опыта хотя б предусмотреть попадание орудия творчества в аппарат читательского восприятия, вложить в сознание читателя важность и осмысленность на поверхностный взгляд постороннего подстматривателя и наблюдателя шаблонных вращательно-возвратно-поступательных актций, способствующих формированию во внутрипоэтическом пространстве автора достаточно прямолинейного замысла, для подготовленного читателя и, тем более, важности подготовки читателя, совершенно неподготовленного к процедуре восприятия, исподволь внушения ему предстоящего поэтического наслаждения.
Существует достаточно серьёзные предрассудки простоты художественно-поэтического восприятия, нередко отражаюшееся в некоем капризном требовании автора немедленно принять его произведение в полном объёме - даже не "увы" - процесс приятия произведения требует настроя, в ряде случаев достигающегося некоторыми взаимными усилиями активной и пассивной сторон общения, нередко возникающей спонтанно в одностороннем порядке, когда субъект готов производить продукт, а объект его принять не готов - или, соответственно, наоборот.
Представляется с научной точки зрения, что именно фигу читателю необходимо продуманно и тщательно показывать для возбуждения не поверхностного, а глубокого восприятия, поскольку традиционные способы и позы уже привычны и настраивают читателя автоматически: так, скажем, читатель, видя абзационно разбитый на сокращённые строчки текст подсознательно-интуитивно настраиваться на поэзию, и здесь его обманывание подстерегает легко.
Видя же фигу, читатель настораживается и спрашивает - себя, а ещё лучше - автора - а в чём дело? собственно?
И начинается сложный и тонкий процесс, напоминающий перетягивание каната или шахматы между реципиентом и пациентом поэтического процесса, особенно интересный, конечно, если предмет объёмный и достаточно, образно выражаясь, ощутимый, толстый, способный вызвать тонкие, но сильные чувства.
Будущие мастера, использующие фигу, отрешатся от предрассудков, сложившихся в траадиционном стихосложении, разумеется, не по вине классических поэтов, и, тем более, не по вине традиционных форм - пришли новые времена, потребовались новые способы покорения читательского здравого скептицизма, особенно в условиях кризиса поэтического перепроизводства, и, возможно, вся миниатюра, а то, бери больше - вся современная поэзия в целом обратится к ценностям фигурки, начнёт продуцировать в публичном объёме фигу, которая уже не окажется малюсенькой минеатюрочкой, но выставит перед потребителем такие загогулины, что отмахнуться от них сумеет далеко не каждый неграмотный читатель.
Если сейчас господствует ещё представление, что не надо заботиться об этих грамматических ошибках - надо заботиться только о своём чувстве, - то показывая читателю фигу, автор может вынудить читателя подумать: а как же понять ему показываемое, если грамматические ошибки делают авторские чувства автотрансформируемыми? Грубо говоря, читатель будет вынужден в формуле "казнить нельзя помиловать" - расставлять не только знаки препинания, но и мягкие,твёрдые знаки, и, далее, вообще, менять любые буквы, в том числе и "х", и "е", и "п", и "б" - и далее по алфавиту - справедливо в конечном итоге заменяя любой текст современного автора на иной, в том числе, например, "шумел камыш деревья гнулись" - конечно, с правильными запятыми.
Понятно стремление к новаторству современнго автора ставит читателя в сложную позицию, читатель лишён суверенного права выбора позы и формы во многом из-за грамматико-художественной безграмотности автора, и совершенно необходимо дать читтателю возможность задуматься и встать в соответствующую позу перед автором, исключающующую художественно-формальный произвол, и поэзия сможет показать, на конец, своё истинное лицо - фигурку.
***;
; Тыща и одна тьма-701-750
; новая неяпонская стихоформа миниатюры - без рубрики, 08.07.2017 05:47
; http://www.stihi.ru/2017/07/08/1306
© Copyright: Август Май, 2017
Свидетельство о публикации №117070801306