Вот как июньское я
провожу воскресенье:
кухня, тазы,
и с водою кипящей котёл.
Я с упоеньем варю
из черешни варенье,
что бы зимою ломился
от сладостей стол.
Кто-то с омоном сражается
стенка на стенку,
бунты в Америке -
синим горите огнём!
Если кипящий сироп
превращается в пенку,
я не могу даже думать
о чём-то ином.
Где-то по улицам едут
тяжёлые танки,
люди дерутся, и делят
имперский престол.
А у меня - раскалённые,
влажные банки,
липкие руки,
и липкий, как патока, пол.
Если весь мир содрогнётся
от ядерной вспышки,
и разорвётся на части
родной континент,
я не уйду, и останусь
закручивать крышки.
Это ответственный,
и долгожданный момент.
Завтра покончу с черешней,
и будет мне радость,
сон на веранде,
и запах плетущихся роз.
Снится мне кухня,
и новая, липкая сладость -
скоро поспеет в саду
золотой абрикос.