Стоял июль, тепло, асфальт блестел,
Москва пуста, народ сидел на дачах,
Я ничего от жизни не хотел,
Я лишь хотел, чтоб было всё иначе.
Пошел гулять пешком по площадям,
А уж потом пошел по переулкам,
Я шел один, по сторонам глядЯ,
Мечтал о чем-то, шел легко и гулко.
Мечтающий о чем-то человек
У нас в России вызывает странность,
В нём непонятная для русских иностранность,
Он как-то не похож на нас на всех.
Вот Афанасьевский, чудесный переулок,
Бывал тут Гоголь, да и я тут жил,
Он невелик, но мил он, хоть не долог,
Дай я зайду, давно не заходил.
И тих бульвар, не видно никого,
Нет Соболевского, Нащёкина с цыганкой.
А вот и домика Нащокина останки
С доской о посещении его.
Вот и Пречистенка, красивая такая,
Хотя особых изысков тут нет,
Ну, Церетели, мы ему прощаем,
Он наш ваятель и авторитет.
Идем обратно, вот и Колымажный!
Тут всё история, Генштаб , мемориал,
Готов тут преклонить колени каждый,
Кто воевал и кто не воевал.
А вот и Гоголь в маршальском обличье,
Совсем не тот, что тихий во дворе,
Но всё ж хорош, и явно, для отличия,
Он окружен животными в каре.
Всё хорошо, не будем придираться,
Пройдя бульвар, мы вышли на простор,
Проспект Калининский, а далее прострация,
И в школьном детстве затерялся взор.