Часть 1.
СТАРЫЙ ДРУГ
Врать не буду, лично не встречался,
Только знающие люди говорят,
Чудным образом каким-то оказался
В нашем времени из прошлого солдат.
У солдата доля ясная, простая.
И на этом свете, и в раю
У служивого судьба такая –
Он в строю. Солдат всегда в строю.
Видно, сдуру не туда свернули где-то,
Что-то с совестью не то и с головой,
Если беспокоятся за это с того света
Заслужившие давно покой.
Посреди бушующей весны
Шёл по улице с седою головой
Работяга страшной той войны
Наш простой пехотный рядовой.
Не единожды контужен был и ранен,
Был не раз отмечен орденами
И хлебнул сполна в суровую годину,
Всю войну прошёл от Клина до Берлина.
Прошагал с гвардейской частью N-ской.
Говорят, известен тот момент,
Что он родом был из-под Смоленска.
Дескать, сохранился документ.
Документ надёжный, то, что надо.
Обстоятельный, подробный документ не врёт.
Про бои, про госпиталь, награды,
Про гармонь, про переправу и про сбитый самолёт.
Есть и о солдатской бане даже.
А как звать его? Спроси – не скажет.
Дескать, это, в общем-то, неважно.
Улыбнётся хитро, подмигнёт –
Кто не глупый, сам поймёт.
Шёл солдат себе неспешно,
Всё вокруг в новинку, интересно.
Необычно и в диковинку, конечно.
Сразу видно, что не местный.
На скамье под тополями
Дедушка весьма почтенный,
Три нашивки по ранению, ордена, медали
На парадном кителе военном,
Щурясь чуть подслеповато,
Взглядом, будто бы рентгеном,
Смотрит на солдата.
- Форма на тебе, гляжу, как влитая,
Гимнастёрка, доложу, как родная.
И в окопах, и в полях, и на маршах, на привалах,
И в землянках, и в боях, словно побывала.
Выцвела да побелела, со спины посолонела,
Вон и на плече стежком штопана солдатским.
Гимнастёрка – это, брат, не простое дело,
Этой моды не понять тыловым и штатским.
Гимнастёрку с тех времён дед сберёг, наверно?
У меня на этот счёт глаз намётан верный,
Ошибаться не привык,
Не смотри, что я старик.
- Знамо дело – фронтовик!
- Ну-ка, братец, погоди,
Поболтаем, время есть.
Сядь-ка, рядом посиди.
Что же, можно и присесть.
Посидим немного, дедушку уважим.
Приосанился старик, подтянулся весь.
- Гвардии сержант Черкашин!
Вот смотрю я на тебя бравого такого,
Очень схожий ты с лица
На сержанта-молодца,
Сердцу дорогого друга фронтового.
Мы в гвардейской нашей роте
С ним прошли по всей Европе!
Было, что в одном окопе
И одна шинелька на двоих,
И беда, и прибаутка,
Котелок, и самокрутка на двоих.
Парень был, каких нынче и не сыщешь!
И сам чёрт ему не брат! Один на тыщу!
И в газете про него не раз писали,
Службу знал, держал в порядке,
Бил и в хвост, и в гриву немца,
А после боя на привале
На гармошке на трёхрядке
Уж какие отбивал коленца!
В 45-м возле самого Берлина
Мне досталась вражья мина.
Он – вперёд, в Берлин, а я –
В медсанбат, в госпиталя.
И куда потом я только не писал.
И в каких военкоматах только не искал.
Вы не родственники вдруг?
Вася. Тёркин. Не слыхал?
Может сын, племянник, внук?
Подмигнул солдат, улыбнулся тоже.
- Что же… Может и родня.
Да такая, что роднее быть уже не может.
А, давай-ка, мало-мало, мы обкурим это, дед!
И вдруг тянет из кармана очень памятный кисет.
Вот и надпись «Пионеры Ленинграда
Красной армии бойцу»
И махорка в нём, что надо,
От такого самосада
Даже слёзы по лицу.
Может чья-то злая шутка?
Может это только снится
Или двинулся рассудком?
От махорки ль глаз слезится?
Может сон? Да нет, не сон!
Вот же он! Ну, точно! Он!
Словно не было и нет
Прошлых семь десятков лет,
Будто снова после боя
Мы сидим вдвоём с тобою.
И махорочки дымок.
- Вот и свиделись, браток.
Вот и выдалась минутка.
Ты не двинулся рассудком.
В этот день, из года в год,
Поднимаются солдаты.
По земле, войной когда-то
Обожжённой, ходит поступью тяжёлой
Наш гвардейский многомиллионный
Бессмертный полк.
За родную землю, небо,
За кусок блокадный хлеба
И за слёзы наших вдов.
Если сдать хотят без боя
То, за что мы, брат, с тобою
Намертво стояли, проливали кровь,
Мы за это с того света,
Если надо, встанем вновь.
Доложил как по уставу,
Со скамейки встал устало.
- Много дел, да малый срок.
Мне пора. Бывай, браток.
- Слышишь, Тёркин, ты скажи там нашим,
Пусть оставят место мне в строю.
Постоит ещё сержант Черкашин
За любимую за Родину свою!
Смотрит вправо, влево дед –
Никого с ним рядом нет.
- Может, впрямь приснилось мне…
Глядь, а рядом на скамье
Друга давнего привет -
Очень памятный кисет…