Юлиан Тувим.
"Незаконченная элегия"
О чём плачешь, о чём причитаешь,
Сидя над рекой Вавилона,
Глядя на воду голубую ?
Ветер голубино сизый твои виски охлаждает,
Небо милосердно клонится над головою.
- С небом в глубине я качаюсь,
тону вместе с ним в лоне волн.
Оплакиваю я деяний величавость,
О,синий город, вечный Вавилон!
Гомоном всех наречий.
Всей разноликостью вещной
Столетий и толп делами
Ты мне поёшь без лада.
На башню по лестнице всходят
Измученные народы ,
А ты под ними кругами
Улицами распался как падаль.
Из нор подвальных и чердачных
Вышли мы с учителем нашим,
За святым человеком шли мы.
Он кричал, руки вздымая,
Но никто не обращал внимания,
Раздавили его потоком машины.
Мы гроб оросили слезами.
Сироты под небесами,
Темные, гневные бесправные.
Разошлись одинокими раствориться
в грохочущей пышной столице,
И нет у нас ни слова, ни знания.
И предстали там моему взгляду
Тысячеэтажные дома - громады
из стекла, камня и стали.
Лифтами, поршнями, рычагами
Время пинали ногами,
Лавиной в пропасть стекало.
Молнии били из-под земли,
Горящие улицы вели
На площади - муравейниками кипели,
Вязались в смертельные петли,
Кружась и падая, люди вопили:
"Человека убили!"
Над землёй стрекоча летела
Серебристой метелью
Птичья толчея моторов,
В небес беспредельность,
Стреляют экспрессы прицельно
Огнями метеоров.
Я видел славу в агонии,
Разбитые залы тронные,
В золотых комнатах груды
Праха, остатки великолепья,
Бездушных знамён отрепья,
Глухую мертвоту орудий.
Видел я труд и праздность,
Волю, неволю и разум,
Любовь, печаль, прегрешенье,
Величие , святость, скотство,
Власть, нищету, благородство.
Но нет одинокому утешенья.
Julian Tuwim
"Niedoko;czona elegia"
Czemu pl;czesz, czemu zawodzisz,
Siedz;c nad rzek; Babilonu,
Zapatrzony w wod; lazurow;?
Wiew go;;bio-siwy skronie twoje ch;odzi,
Niebo ko;ysze si; mi;osiernie nad g;ow;.
— Z niebem w g;;binie si; chwiej;,
Ton;, jak ono tonie.
P;acz; wielko;; twoj; i ;wietne dzieje,
Sine miasto, wieczny Babilonie!
Rozgwarem wszystkich narzeczy.
Formami miliarda rzeczy,
Dzie;ami wiek;w i t;um;w
Wrzaskliwie do mnie gadasz.
Na wie;;, na ci;;kie schody
Pn; si; zm;czone narody,
A ty si; pod nimi toczysz,
Ulicami jak trup si; rozk;adasz.
Z suteren i poddaszy
Wyszli;my biedni z nauczycielem naszym,
;wi;tym, wiedz;cym cz;owieczkiem.
Pi;;ci zaciska;, krzycza;,
Ale nikt go nie s;ysza;,
Stratowali go nat;okiem maszyn.
Gr;b zrosili;my ;zami.
Sieroty pod gwiazdami,
Ciemni, gniewni i pro;ci.
I rozproszyli;my si;, samotnicy,1
Po grzmi;cej pysznej stolicy
I nie ma nam s;owa i m;dro;ci.
Widzia;em tam gro;ne domy,
Tysi;cpi;trowe ogromy
Ze szk;a, kamienia i stali.
D;wigami, t;okami, windami
Czas p;dzi; pod stopami,
Lawin; w przepa;cie wali;.
Spod ziemi, jak b;yskawice,
Bij; ;wiec;ce ulice,
Na place tryskaj;c mrowiem:
W p;tlice ;miertelne si; wi;;;,
Padaj; i krzycz;, kr;;;c:
„Sko;czy; si; cz;owiek!"
Nad ziemi; w stalowej sieci,
W srebrnej trzeszcz;cej zamieci
T;ucze si; ptactwo motor;w,
W dal bo;;, w ciemne bezkresy
Strzelaj; celne ekspresy
Ogniami meteor;w.
Widzia;em umar;; chwa;;,
Dostojne trony zmursza;e
I puste komnaty z;ote,
Gruzy, n;dzne pami;tki,
Sztandar;w bezduszne szcz;tki
I armat g;uch; martwot;.
Widzia;em rozkosz i moz;;,
Wol;, niewol; i rozum,
Mi;o;;, cierpienie i grzechy,
Zbrodni; i wielko;;, i ;wietno;;,
N;dz;, pot;g;, szlachetno;;.
Ale nie ma samotnemu pociechy!