Эпилог - последняя попытка
Звал к забвению ссор и всё же
Знал, Миндовг несправедлив.
Можно было где-то строже,
Да и был к тому мотив.
К землям тестя Брячислава
Притязания имел.
В Полоцк ездил, хоть и права
Не имел, как в свой удел.
Это ж родина княгини
И Миндовг об этом знал
Отношениям быть такими
Князь конечно не желал.
Кстати там вассал Миндовга
Князь Товтивил заправлял.
Никакого чувства долга
К Александру не являл.
И Смоленск издревле русский
Под Литву уйдёт вот-вот.
Витебск тот уже литовский.
Как смириться? Был оплот.
В первый день переговоры
Шли в угодливых речах.
Каждый знал, что разговоры
Будут позже при свечах.
Обе группы понимали,
Предстоит громадный труд.
И претензии все знали,
И от них вряд ли уйдут.
Каждый мозговал заранее
В диалоге довод свой.
То ль вопрос, что не был ранее,
То ли довод, но другой.
Так что яблоком раздора
Смогут Полоцк, Витебск стать.
Полоцк – нет и разговора!
Жены родину отдать?
У Миндовга тоже право,
Город в битве честной взят.
А трофей военный здраво,
Может лишь в бою отнят.
Недомолвок было кучи,
Так на том и разошлись.
Пусть проблемы были жгучи,
В мнении встретиться сошлись.
Князь уже ко сну собрался,
Елизар к нему зашёл.
И тихонько: «Гость к вам рвался,
Просит время, чтоб нашёл.
Разговор, мол, очень личный
И никто не должен знать.
Для посольства нетипичный,
Но я должен передать».
- «Где сейчас литовец скрытный?»
- «На крыльце до сих пор ждёт».
- «Раз к сюрпризам ненасытный,
Пусть ко мне сейчас идёт.
Принеси медка хмельного,
Влить в корчагу не забудь.
Ещё сыты ледяного,
И братину нам добудь.
Покажу этой Европе,
Что такое наша Русь.
Мол, славяне мы все в скопе …
Русь - орёл! Литва лишь гусь».
Не чинясь, он встретил гостя,
По-домашнему одет.
Лишь в рубашке, очень просто
И без княжеских примет.
Пригласил к столу по-свойски,
Мёд как будто разогрел.
Чмокал чудно по дедовски,
Понял вкус и раздобрел.
После якобы раздумья
Посол вкрадчиво спросил:
- «После бывшего безумья
Точно разум победил?»
Александр не стал вдаваться
В этот каверзный вопрос,
Но сказал: «Хочу признаться
Удивлён, … что за опрос?»
- «Не опрос, а предложение.
Видел юношу у нас?»
- «Белокурый? И смущение,
Словно стыдно за окрас».
- «Это князя Товтивила
Младший сын, звать Константин.
Силой парня наградила
Мать-земля, такой один.
Товтивил, как князь Полоцка
В Витебск княжить указал.
Там и удаль молодецка
Будет кстати, наказал.
Но здесь есть и недочёты,
У него княгини нет.
Все желания и расчёты -
Сам найдёт? Не тот сюжет».
Александр понял мгновенно
С чем пришёл к нему посол.
Улыбнувшись неизменно:
- «Молодой, … найдёт подол».
- «А его искать не надо,
Мы его уже нашли.
Замечательное чадо,
Вот за этим и пришли».
Александр чуть-чуть нагнулся:
- «Бьёте просто наповал.
Ну и кто вам приглянулся?
Почему же я не знал?»
- «Это было страшной тайной,
Товтивил один лишь знал.
Сват его с необычайной
Прозорливостью узнал.
Она с вашей родословной,
Ей уже пятнадцать лет.
С перспективой безусловной
И замен, похоже, нет».
- «Софья?!» - Александр встал с места:
- «Как вы в Тверь смогли попасть?
Ярослава дочь невеста!
А брат знает? Он там власть».
- «Государственная тайна,
Нужен только ваш ответ.
Миндовг знает, не случайна
Наша встреча тет-а-тет.
У неё была помолвка?»
- «Нет, конечно, я бы знал.
У меня была размолвка
Только с братом, был скандал.
Но племянницу я точно
Больше всех оберегал.
Моя дочь ушла досрочно,
Рано Бог её забрал.
Так что Софья нам и стала
В сущности, вторая дочь.
А когда нужда настала,
Делал всё, чтобы помочь».
- «Значит, вы со всем согласны?» -
Оживился вдруг посол.
- «Без родителей напрасны …
Это как бы мёд без пчёл.
Брата приглашу с княгиней,
Ксенией Юрьевной зовут,
Познакомьтесь, без их мнений
Обвенчаться не дадут.
Пусть посмотрят Константина,
Как-никак, а всё же зять.
И ему пусть для почина
Их по-своему принять».
А посол: «Тогда уж точно
Витебск будет вам родным».
И сказал так, как нарочно, …
- «Русский Витебск был вторым.
Возлагал всегда надежды,
Как на Новгород и Псков.
И пусть думают невежды,
Что весь мир будет таков.
Станет Софья там княгиней,
Пододвинет мир с Литвой» -
Думал князь: «Но героиней
Стать, надежды никакой».
Вслух сказал совсем другое:
- «Завтра же пошлю гонца.
Пусть приедут к нам все трое
И решим всё до конца.
А пока переговоры
Продолжаем, есть о чём.
О помолвке разговоры
Я считаю не причём».
Через три дня Городище
Принимало с шумом Тверь.
Князь тверской теперь дружище,
За былым закрыта дверь.
Братья обнялись по-братски,
Ярослав предстал другим.
Стал мужик, исчезли цацки,
Что когда-то были с ним.
Да и Тверь совсем другая,
Стала княжеством своим.
Так что будущность такая
Грела душу, им двоим.
Александр княжну, как дочку,
Трижды в лоб поцеловал.
Софья в слёзы, словно в точку
Поцелуй его попал.
И всем телом задрожала,
Как к отцу прижавшись вдруг.
Притом плакать продолжала,
Слёзы радости, как друг.
Ксения и Александра
Тоже шмыгали вдвоём.
Две княгини, как команда,
Понимали дело в чём.
А в гостиной в это время
Стол накрыт на пятерых.
Только близкие, как племя,
Без друзей и остальных.
Гости только что с дороги,
Первым делом накормить.
Хоть претензии не строги,
Есть чем голод утолить.
Свежий окорок из вепря.
Кто нежнее любит, дичь.
Хлеб ржаной слегка проветря,
Взвар медовый и кулич.
Разговор непринуждённый
Начался лишь через час,
Когда разум возбуждённый
Успокоился, угас.
Александр взял слово первый
Даже, как Великий князь.
И как старший, тоже верный,
Хоть кругом свои и связь.
Обратился к Ярославу:
- «Извини брат, что я так.
Твоему не враг я праву,
Но и я вам не чужак.
Речь идёт о жизни дочки,
Вот он милый ангелок.
Ей пятнадцать лет, отсрочки
Улететь с гнезда, … молчок.
Обращаюсь к Ксении тоже
Вас, как мать, волнует факт?
Вы же были помоложе
В подвенечном платье, так?»
И неловкое молчание,
Как повисло над столом.
- «Можно сделать замечание» -
Александра: «Я о том,
Что ж мы Софью не спросили,
А готова под венец?
Может, есть, кто или были
Пусть и скажет, наконец».
Александр сказал нежнее:
- «Ты же дитятко у нас.
Твоё счастье нам нужнее,
Все проходим этот час.
Детство всё-таки не вечно
Счастье делать надо, брать.
И оно не бесконечно …
Взрослость надо ожидать.
И твой возраст заставляет
Думать гнёздышко, где свить.
Твой отец пока не знает.
Есть, кто может предложить?»
И румянец, словно зорька,
Вдруг покрыла нежный лик.
Опустив глаза и горько
Прошептала: «Бог велик …
Раз решил мне быть девицей,
Значит, так тому и быть.
Братьям стала я сестрицей,
А отец решит убыть.
С кем, когда не я решаю,
И покорно соглашусь.
Старшим выбор разрешаю
И безмолвно покорюсь».
В слёзы Ксения невольно,
Не смогла себя сдержать
Мать, … конечно, было больно
Слушать и не возражать.
И глаза на мокром месте
У другой княгини вмиг.
Хоть ещё и не невесте,
Пожелали в жизни сдвиг.
Ярослав тут Александру:
- «Пригласил, есть вариант?
Из каких? Какого жанру?
Княжич, воин, просто франт …»
Александр вдруг рассмеялся:
- «Кто мне Софья знаешь сам.
Я за франтом бы погнался?
Помолись. Сходи-ка в храм.
Парень нашего сословья
Храбрый воин, тоже князь.
Так что можешь для здоровья
Отдать, в жёны не боясь»,
А затем с вопросом к Софье:
- «Хочешь знать, кто твой жених?
Хоть назвать так рано вовсе,
Но желание есть у них.
Угадать кто? Очень сложно
И родители молчат.
Ангел мой, в тебе возможно
Трели счастья зазвучат.
Он сейчас здесь в Городище
И приехал посмотреть
На тебя, твоё жилище,
На родителей успеть.
Князь он витебский законный,
Имя носит Константин.
Молодой, неугомонный,
В восемнадцать лет один.
Отец в Полоцке у власти,
Где княгиня родилась.
Товтивил творец отчасти,
Дал идею он решась».
Ярослав слегка смущённо:
- «Константин литовский князь?»
- «Нам нельзя быть разобщено,
Да литовский, ищет связь.
Он не враг пока нам вовсе,
Глупо - взять и оттолкнуть
И в союз зовут не всуе,
Так-то брат, не отвернуть».
- «А когда увидеть можно?
Познакомишь нас, иль как?»
- «В нашем деле всё возможно.
Приглашу к обедни. Так!
Если это вам годится,
То не смею вас держать.
Время есть и обрядиться,
Да и Софьюшку прибрать»
Он вошёл походкой твёрдой
И на князя не похож.
Рослый парень с мощью гордой,
Белобрысый, всюду вхож.
С ним посол, манерой светской
Произнёс: «Князь Константин».
Ну, а тот с улыбкой детской:
- «Кто мой главный господин?»
Александр поднялся с места:
- «Для начала всем за стол.
И прошу вас без протеста,
Тут и амвон, и престол».
Стол накрыт был, прям, по-царски,
Все изыски князь собрал.
И жаркое по-боярски,
Аромат костра вобрал.
Осетры, икра, белуга.
Дичь: фазан, глухарь, кулик.
Вепрь, зажаренный в полпуда,
Заяц в тесте просто сник.
Ильмень-озеро конечно
Во всех видах и сортах.
Густера и щука вечно,
Как стандарт на всех столах.
Но есть сом, отряд особый.
А взять хариус, налим …
Или угорь, там он новый.
На столе незаменим.
Позволяет время года
Показать дары лесов.
Белый гриб, как воевода.
Рыжик с ним, как дар Христов.
И опята, и лисички
Украшение стола.
В масле, соусе, в яичке
Жизнь другую обрела.
Александр отставил брагу,
Дал комплект венгерских вин.
Заодно напомнить брату,
Запад чтит не он один.
Украшали в то же время
Стол: Асу, Пино, Мускат,
Бакатор, Фурминта семя,
И Опорто аккурат.
Ну, а вместо медовухи
Для сластён Медок Нуар.
Князь не мыслил показухи,
Он показывал товар.
И посол, и всё посольство
Подошли, так князь велел.
Оценили хлебосольство,
Никто так же не умел.
Пригласили знать и нашу
И помолвка началась,
Встал посол, взяв в руки чашу,
Всех представил. Цель сбылась.
Отпустили Константина
Вместе с Софьей погулять,
Познакомившись, картина
Прояснится, что принять.
А пока шумит застолье,
Хмель венгерский знает толк.
Каждый чувствовал раздолье,
Тост, как праздник, не умолк.
Уже начало смеркаться,
Подошла и молодёжь.
Губы вспухли, целоваться
Было просто невтерпёж.
И тогда всем стало ясно,
Что знакомство удалось.
А посол воскликнул: «Классно!
И решение нашлось!»
На литовское посольство
Александр даёт ответ.
Не подправить недовольство,
А вражде ответить нет.
Вызвал он себе Якима,
Старый, преданный тиун.
Молвил тихо: «Ты мужчина!
До сих пор твой нужен ум.
Едешь к Миндовгу не в гости,
А доверенным послом.
Сколько крови, сколько злости
Натерпелись не тайком.
Даже лично мной убиты
Пять князей, а что взамен?
Брат Хорбит погиб. Мы квиты?
Грех считать смерть, за размен.
Я считаю прочь все счёты,
Нужен мир нам и союз.
Будут в чём-то недочёты,
Не спеши, мол, не суюсь.
Расскажи про Константина,
Товтивил пусть всё сказал,
Что союз их та причина,
Жить, как Бог нам её дал.
Софья наша в помощь миру,
И скажи, что ждём сватов.
Константину честь мундиру
Быть роднёй не дураков.
Вот с Ордой растёт волнение,
Тоже должен это знать.
Не испортит настроение
Наш союз? Не забывать.
Каково вон Даниилу,
Ведь союз с Миндовгом был.
Укрепления, как в могилу,
Всё, как сор, буквально срыл.
И буквально в услужение
К Бурундаю и пришёл.
Стал в вассальном положение,
Что искал, то и нашёл.
Правда, тот союз с Литвою
Был направлен на татар.
Орден нам с Литвой виною
Быть в союзе, их кошмар.
Я уже гонца на Волгу
К хану с грамотой послал.
Что союз наш, как иголку,
В стог не прячем, написал.
Немцы, вот кто враг наш общий.
Порознь трудно одолеть.
Орден тройственный стал, мощный
И начал уже наглеть.
Я уверен хан, как прежде
Нам не станет угрожать.
Он и сам живёт в надежде
Немца тоже поприжать.
И ещё одна есть просьба,
Полоцк надо бы вернуть.
Пусть он нам и не усадьба,
Убеди его хоть чуть.
Всё же родина княгини.
Детство, юность были там.
Пусть жила не при лучине,
Была равной пацанам.
Александра возразила,
Когда ей про то сказал.
Власть Орды её смутила
И ясак, что город ждал.
Пусть уж лучше под Литвою,
Сватом станет Товтивил.
Не казни себя виною,
Не ты город упустил.
Так мне сразу и сказала,
Я стоял же на своём.
Полоцк русский не с начала,
Триста лет мы правим в нём.
Правда, нашему не ровня,
Новгород наш господин.
Он, как Псков, пока часовня
И рубеж, и не один».
Получив все наставления,
Яким убыл в тот же день.
Только из соображения,
Что посол, отставил лень.
Взял приличную прислугу,
Гриди двести человек.
Да подарки, как услугу,
Вдруг Миндовг теперь навек.
Миндовг встретил их в Воруте,
В резиденции, как князь.
При приличном атрибуте,
Недостатков, не стыдясь.
Были приняты подарки,
Он любезность не скрывал.
Пусть одежды и не ярки,
Но меч Новгород ковал.
Начались переговоры.
Яким просьбу передал,
Ожидал, что будут споры,
Но Миндовг как будто ждал.
Тоном, в общем-то, и старца
Начал речь не торопясь:
- «Быть в режиме ординарца
Не хотим ни я, ни князь.
Потому союз - спасение
От всех рыцарских проблем.
И моё такое мнение,
Бить их вместе, … насовсем.
А чтоб было так возможно
Александру надо дать
Все дружины, это можно,
Для того, чтоб слить их в рать.
Товтивилу, Константину
К Александру поступить.
Вот тогда эту махину
Немцам не остановить».
Но Миндовг притом ни слова
Не сказал о городах.
Яким понял, вот основа
Мудрой речи и в словах.
И уже по возвращению,
Он, как есть, пересказал.
Удивился восхищению,
Как тот сделке оказал.
- «Это щедрая уступка» -
Князь отметил и всерьёз:
- «Я подобного поступка,
Если ждал то, как курьёз.
Получается в союзе
Мой вассал - его вассал.
А поссорились в конфузе,
Значит дружбу сам проссал.
Ну, так что ж, на том спасибо,
Мудрый всё-таки Миндовг.
От татар ушёл, ведь ибо
Полоцк, Витебск жили б в долг».
Договор был вроде клятвы
Яким здесь же зачитал:
- «Всем дружинам после жатвы
К выступлению ждать сигнал.
Александру вместе с ратью,
Товтивил и Константин,
Дерпт на щит взять и печатью
Зафиксировать почин.
Я на Венден в это время,
Враг такой удар не ждёт.
Дерпт, как сердце, я их в темя …
От разгрома не уйдёт».
- «Я спросил, а вдруг задержка?»
- «Мы поможем!» - был ответ:
- «Тут всегда нужна поддержка
В любом виде. Разве нет?»
Выслушав доклад подробный.
- «Мудр Миндовг» - заметил князь:
- «План не сложный и удобный.
Риск, внезапность и к ним связь.
Вот с таким дружить приятно.
Век живи и век учись.
Всё доходчиво, понятно,
Кто сильней, … не мелочись.
А где будут наша встреча?»
- «Он считает, что Венден.
Там магистры и предтеча
Сдачи скопом всех их в плен»
- «Мудр Миндовг …» - как вспомнил снова:
- «Сходу штурмом будем брать».
- «Три стены там - их основа,
На второй мы можем встать».
- «Ты, Яким, мужик не глупый,
А совет даёшь не тот.
Я ж не отрок стибанутый,
Чтобы лезть, как обормот.
Мне татарская наука
Абсолютно не сквозняк.
Их пороки, это штука
Для которых кремль пустяк.
Я молчу про камнемёты,
Разнесут любую твердь.
Помнят их камней полёты
Вся Рязань, Владимир, Тверь».
На другой день дал команду
И собрали мастеров.
Сам, подобно консультанту,
Объяснил заказ, каков.
Чертежи все тоже сделал,
Не пошли поездки впрок.
Всё запомнил, кто как делал.
И учил теперь, как мог.
А тем временем у свадьбы
Шёл предсвадебный накал.
Как-никак менялись судьбы,
Новый мир уже мелькал.
Было тайной, стало явью.
Сваты прибыли, а там
Свежесть, как по разнотравью,
Разнеслась по всем местам.
Константин приехал с ними,
Был подчёркнуто красив.
Князь с надеждами благими,
Не как в первый раз, учтив.
Сватовство прошло удачно,
Был доволен Ярослав.
Софья с мамой однозначно
Согласились, всё сказав.
Товтивил обряд венчания
Призвал в Витебске свершить.
Как отец, все замечания
Мог принять и мог решить.
Александра предложила
Их в Софии обвенчать.
Брать с собою Даниила,
Мал ещё, начнёт кричать.
Согласились все буквально.
И Софийский вдруг Собор
Стал тем местом, пусть банально,
Где кончался давний спор.
Молодых венчал владыка,
Александра друг - Далмат.
Было шумно, много шика,
Перезвона аромат.
И народу было много,
Всем хотелось посмотреть
На невесту, что такого,
Из Твери, а здесь успеть.
И жених довольно странный,
Князь из Витебска, а к нам.
Новгородцу всяк желанный,
Потому мир их сердцам.
Вот такие пожелания
Прямо в Храм народ кричал.
Понимал, что свадьба - знания
И начало всех начал.
А потом возникли трения,
Где же пир им проводить.
Александр: «Пир без сомнения
Должен в Новгороде быть».
Ярослав же Тверь, как место,
Где невеста родилась.
- «Город тихий, нет здесь жеста» -
И добавил: «Праздник всласть!»
Товтивил поставил точку:
- «Пиром муж должен рулить!
А как свадебную ночку?
В чьих покоях проводить?
Александр! Ты согласишься
У тебя им переспать.
То-то! Колкостей боишься
И по делу, меру знать.
В примаки не собирался,
Так что Витебск его дом.
Раз семьи не испугался,
Будет жить своим умом».
Получился пир блестящий,
Витебск встреч таких не знал.
Праздник счастья настоящий,
Стол, как смотр изысков стал.
Даже Миндовг поздравления
И дары свои прислал.
Вместе с ними заверения,
Что теперь он другом стал.
Так что в Витебске собрали
Всю родню и тех, и тех.
Даниила даже взяли,
Покорил буквально всех.
Пригласили и Андрея,
Княжил в Суздале, притих.
Не ответил, то ль робея,
То ли стал обычный псих.
Александр у Товтивила
Был, пожалуй, главный гость.
Свадьба их объединила …
Полоцк не был в горле кость.
- «Ты чего-то сват унылый?» -
Товтивил вдруг подошёл.
- «Душу давит дух постылый.
Почему брат не пришёл?
По сей день не понимаю,
Почему Андрея нет.
Суздаль сложный город, знаю,
Но он наш, как белый свет».
И предчувствие не лгало.
Неприятность словно ждал.
Вот и выглядел устало,
Будто поле пропахал.
На второй день шумной свадьбы
У двери среди зевак
Человек стоял, свой как бы,
Видно было, что чужак.
Ну, во-первых, он был в рясе,
Пыль на ней, местами грязь.
Во-вторых, седой и в массе
Выделялся словно князь.
Александр заметил сразу,
Где-то он его видал.
И забыл, как по заказу,
Очень долго вспоминал.
И вдруг словно осенило:
- «Это ж суздальский звонарь!»
Он к нему, не тут-то было,
Тот кивнул и вышел в марь.
Товтивил вдруг всполошился.
- «Что случилось?» - был вопрос.
- «Гость незваный объявился,
Весть принёс, то ли донос».
- «Кто такой он и откуда?»
- «Паша, суздальский звонарь.
Мужик явно не паскуда,
Прискакал в такую даль.
Ты-то шибко не волнуйся.
Сына женишь! Веселись!
Что не так, скажу, не суйся.
Ждёт меня, а ты не злись».
Вышел, Паша ждал в сторонке,
Чтоб людей не привлекать.
По седой лишь бородёнке
И узнал не дать, не взять.
Вид был пса, который тайно
Со стола кость с мясом спёр
- «Но приехал неслучайно» -
Князь подумал: «Не хитёр,
Раз такую даль примчался.
Может быть, Андрей послал?»
Александр съязвить сдержался:
- «Что стряслось?» - вопрос задал.
- «Князь, беда! Беда большая!
Суздаль весь шагнул за грань.
Всех баскаков, не считая,
Перебила эта рвань».
- «Что ты мелешь, пёс паршивый!» -
За грудки его схватил:
- «Как так всех? А князь? Фальшивый?
Обуздать не стало сил?»
Понял - зря погорячился,
И на лавочку присел.
А звонарь не торопился,
Молчал стоя, ждать умел.
- «Маски сбросили баскаки» -
Паша вновь заговорил:
- «Дань берут, порой до драки,
Наш народ ему не мил.
Им ясака уже мало,
Стали в рабство угонять.
Тут-то всех и разобрало
И пошла вся чернь «гулять».
Все набаты загудели
В городах почти день в день.
И татары не посмели
Дать отпор, все сразу в тень.
Находили, избивали,
Не щадили словно скот.
В Ярославле призывали
На Сарай идти вот-вот.
А в Ростове к князю Глебу
Ворвались буквально в дом.
Дочь Жаргала на потребу,
Как жену, убить тишком».
- «Это заговор!» - шли мысли:
- «Точно не стихийный бунт.
А Андрей? Вот и помысли …
Не его ли лиха фунт?»
А звонарь продолжил дальше:
- «И Владимир сдал без вас.
Там баскаки, как и раньше,
В Храм запрятались, как шанс.
И владыка согласился
Их толпе не выдавать.
Но народ весь, как взбесился,
Стали двери в Храм ломать.
И алтарь не стал преградой,
Всех их вытащили в свет.
Растерзали за оградой,
Чтоб не шло церквам во вред».
И звонарь на полуслове
Вдруг закончил говорить.
Князь молчал, не наготове
Был и сам, а с кем вершить.
Предложил присесть на лавку:
- «Правды нет в ногах, … садись.
Кто-то сделал нам заявку
Воевать с Ордой? Молись!»
- «Князь! Всю жизнь прожил с молитвой.
Не приучен рассуждать.
Вы свой век живёте с битвой,
Вам видней, как побеждать.
Но прекрасно я запомнил,
Я тогда в Козельске жил,
Как он бьёт, а также вспомнил,
Не способен он щадить».
Товтивил вновь появился.
- «Что случилось, сват?» - спросил.
- «На Владимир взбрык свалился,
Всех баскаков перебил.
Вот поеду разбираться,
С Ордой лучше не шутить».
- «Как же с Орденом? Дождаться?»
- «Ярослав будет трубить».
Товтивил нахмурил брови:
- «Ярослав не Александр …»
- «Он мой брат! Одной мы крови» -
Сказал резко, как удар:
- «Раньше в Новгород заеду,
Михаилу дам понять,
В помощь едет не к соседу,
А свой город защищать.
И сын Дмитрий будет в деле,
Михаил же опекун.
С ним в дружине был доселе,
Не беда, что ещё юн».
Хоть и стал Владимир близкий,
Там Великий князь живёт.
Новгородский дух не низкий
Стал таким, что сердце жмёт.
Александр, считай, впервые
Уезжал от ратных дел.
Но приёмы боевые
Брату передать успел.
Как вести себя в походе
И, как крепость осадить.
О пороках, их уходе,
Как их к стенам подводить.
Всё же чувство беспокойства
И вины, что он ушёл,
Как и блока, их расстройства,
Оправданий не нашёл.
Да, беда висит над Русью …
Как Миндовг это поймёт?
Или дружбу вспомнит с грустью,
Или мудрость шаг найдёт.
Товтивил собрал в дорогу,
Звонарю коня сменил.
Пожелал, сказав: «Ей-Богу,
Чтоб ты ханов убедил».
Он скакал без остановки,
Паша еле поспевал.
Нет естественно сноровки,
Иногда с трудом дышал.
А у князя мысли, мысли …
Стала явной боль в висках.
И сомнения душу грызли …
- «В чём промашка? В чьих грехах?
А Орда совместно с Берке
Чем ответит? Вот вопрос!
По какой он будет мерке
Отмерять иль всё вразнос?
Хубилай, их хан Великий,
Это ж он всё сделал так.
Продавать, а случай дикий,
Право брать с людей ясак.
И купивший это право,
В основном был свой богач,
Стал брать дань настолько браво,
Что баскак стал, просто рвач.
Обирали всё до нитки,
Нищим стал вдруг весь народ.
У кого одни пожитки,
В рабство гнали, как залог.
Потому и накипело,
Потому народ восстал» -
Думал князь, что в том и дело,
Защищать никто не стал.
Как взметнулось возмущение,
Так же быстро бунт угас.
Все баскаки, это мщение,
Были мёртвые в тот час.
И когда въезжал в столицу,
Князь был сильно удивлён.
От разбоя хоть частицу
Не увидел. Был сражён.
Было тихо, даже мирно.
Там петух сел на плетень,
Там телёнок очень смирно
С псом играет целый день.
Гуси бродят, где попало,
Никого-то, не боясь.
Драк, убийств, как не бывало …
Как не знали отродясь.
Вопросительно на Пашу
Князь немедля посмотрел.
- «Паникуешь, матерь вашу!
Где твой этот беспредел?» -
Александр ему сурово:
- «Ты зачем меня позвал?»
А звонарь: «Даю вам слово!
Город был, … таким не знал.
Что случилось? Я не знаю.
Даже трудно и понять».
- «Всё! Ступай к себе! Узнаю
У владыки. Тайну снять».
Максим встретил князя мило,
Очень рад, что тот прибыл.
Подтвердил, чем заплатило
Сборщик дани, чем он слыл.
- «Всех баскаков истребили,
Даже в Храме кто сидел.
Абсолютно всех убили,
Ни один не уцелел» -
И Максим сказал без боли:
- «Виноваты сами в том.
Десятинной мало доли?
Всё забрать? Итог знаком.
В Угличе один остался,
Интересно уцелел.
Попросил крестить, сознался,
Что давно это хотел.
А когда казнить решили,
Тот последний у них был,
Остальных всех порешили,
Он иерея не забыл.
- «Как казнить единоверца?» -
Им иерей: «Господь не лют».
Отпустили изуверца,
Зная, где-нибудь прибьют».
Видя, князь не принял шутки,
- «Сын мой!» - он его спросил:
- «Будешь мстить? А люди чутки,
Чтобы не переступил».
- «Ты о чём это, владыка?
Смерду мстить? Я что сатрап?
Замордованный до тика,
Беззащитен, словно раб.
У меня одно желание,
Отвести от нас татар.
За резню их наказание
Будет форменный кошмар».
- «Ох, кто знает, чем вернётся …» -
Аж, вздохнул митрополит,
Ларец взял: «Вдруг обойдётся.
Почитай, что Бог велит».
Он достал пакет приличный:
- «Вот что пишет Митрофан.
Пастырь наш в Сарае, личный
Берке, вроде как, шаман.
Ты читай, что подчеркнул я,
В остальном церковный мир.
Вот куда он окунулся,
Это, сын мой, бесов пир»
Князь взял в руки, что подали,
Стал внимательно читать.
Стиль церковный не все знали,
Александр смог разобрать.
- «Хубилай» - прочёл вначале:
- «Двор в Китай весь перевёл.
Хан Берке в таком реале,
Хочет сам, чтоб дело вёл.
Никакого нет желания
Весь ясак в Пекин отдать.
Он оставил без внимания
Их приказ Орду собрать
То посланцы Хубилая,
Учинили там грабёж.
Берке всё прекрасно зная,
Не предложил и делёж.
Вот такая перспектива,
Но он может и рискнуть
Наказать Русь, всё ж пустила
Кровь татарскую, как суть».
Прочитав, князь вновь к владыке:
- «Всё же нам набега ждать?»
- «Трудно думать об их рыке,
Но ответ успел послать.
Попросил я Митрофана,
Чтоб он хана убедил.
Русь ограблена до хлама,
Он возможность упустил.
Время надо оклематься,
А затем и подать брать.
Не борзеть, а постараться
Десятину забирать».
- «О-о-о, святой отец, спасибо!» -
Улыбнулся Александр.
- «То Господь дал время, ибо
Ты его любимый кадр».
Александр слегка смутился,
Но владыка: «Надо ждать.
Потерпи, он не склонился
Воевать, сражение дать.
Позовёт в Орду, я чую.
Ждать, в главное терпеть.
Дал Господь судьбу такую,
Русь хранить и дом иметь».
Сиднем ждать нет сил, владыка.
Еду я в Переяславль,
Там в Ростов, где есть улика,
А назад и в Ярославль.
Сам проверю, как всё было.
Что там русич натворил.
Что конфликтом послужило,
А вдруг прав, что сотворил».
- «Поезжай, проверь на месте,
За тебя здесь помолюсь.
А с Орды придут вдруг вести,
Сообщу, не отступлюсь».
И уже родной дорогой
Едет в свой Переяславль.
В город детства и с тревогой,
А на месте ли та шваль,
Кто поборы прикрывал все,
Кто людей не защитил.
Кто вольготности поддался
И зрел, кто их не щадил.
Успокаивало поле
И снопы, снопы окрест …
Это русское раздолье
Грело словно мамин крест.
Жатва шла, была в разгаре,
Мир весь золотом, покрыт.
Перепёлки, как в угаре,
За зерном из-под копыт.
И вдруг детские картинки
Перед князем, как мираж.
Он из лука птицам в спинки
Так стреляет, жарко аж.
Как давно всё это было,
Будто ястреб улетел.
Всё же жить не опостыло,
Хоть вся грудь трещит от дел.
А в Переяславле тихо,
Все закрылись по домам.
- «Князь приехал, будет лихо,
Не простит нам наш бедлам» -
Так шептались горожане:
- «Князь расправы не любил …»
Знали это и южане,
Кто про юг давно забыл
Ну, а тот, кто был послабже
В лес готов был убежать:
- «За баскака смерть - нет гаже,
Лучше в чаще переждать».
И вдруг слух на толковище,
Князь молебен заказал.
Здесь собор, как в Городище,
Кафедральный, каждый знал.
А молебен, чтоб Всевышний
Рать Руси благословил.
Чтоб тевтонец, нам он лишний,
Был разбит и здесь не жил.
И Собор Преображенский
Свой престиж обосновал.
На века не стал Успенский,
А тем, кто всем жизнь давал.
Тьма … народу привалило,
Внутрь попала только знать.
Всяк хотел, чтоб подфартило,
Да и князя увидать
Тот на улице молился,
Кто внутрь Храма не попал.
Всё же голос доносился
И до слёз иных достал.
А молва пошла всё дальше.
Ярославль узнал, Ростов,
Что князь с миром, не как раньше,
Суд вершить при всех готов.
О баскаках он ни слова,
Как бы эти не причём.
Кто в тени остался снова,
Тот узнает что почём.
После этого в Ростове
Встречен был, как милый гость.
Колокольный звон в основе,
Крестный ход с хоругви - гвоздь.
Закатили пир, такого
Ростов сроду не видал.
Князь Борис и Глеб другого
Не хотел, да и не ждал.
Посетил другие веси;
Углич, Галич, Ярославль.
Увидать, виновность взвесить,
Не спешил в Переяславль.
Что наделали баскаки,
Убедился лично сам.
Воевод бранил за враки,
Что не верили слезам.
В Ярославле воеводу
Даже выпорол при всех.
Не сказал он, в чью угоду
Звал в Сарай развить успех.
Он искал контраргументы,
Чтобы хану предъявить.
Знал, что вызовет, … моменты
Предстояло уловить.
Грусть за Русь одолевала,
Когда город покидал.
И тревога возрастала,
Вроде с ней прощаться стал.
После длительной поездки
Дома был под листопад.
Потемнели все подлески,
Жёлтый цвет, как невпопад.
Наступило время года
Для итогов всех шагов.
Оценить плоды подхода,
Результат, его каков.
И почти что по прибытии
Два гонца, как на приём.
Оба с вестью о событии
Важном, жизненном присём.
Первый с Новгорода мчался
И принёс благую весть:
- «Блиц победой увенчался,
Орден деморализован весь.
Миндовг к вам послал посольство,
В Городище уже ждёт.
Упредить самодовольство
И решить, кто что возьмёт».
А второй посланник Берке,
Князь узнал, то был Басан.
Приезжал к нам по проверке
Списков, хоть и был не зван.
- «Ждёт тебя к себе хан-Берке!» -
Сразу князю объявил:
- «Шибко зол, по вашей мерке
Лютый стал и заявил,
Что терпеть всё нет желания,
Вот приедет и решим,
Кто достоин наказания,
Во что дружбу превратим».
Князь понял, что не для пира
Хан его к себе зовёт.
Не для заключения мира …
Будет жить, коль повезёт.
- «Всё же в Новгород сначала
Для себя уже решил» -
И Басану без скандала
Свою волю объявил.
- «Я в Сарай!» - сказал мгновенно:
- «Должен, как есть, доложить.
Хан тебя ждёт непременно,
Если хочешь ещё жить!»
- «Я ж тебя не унижаю
И не надо мне грозить.
Вмиг казню, коль пожелаю.
Ну, а с Берке можно жить.
Я другое предлагаю.
Золотую гривну в день
Ты получишь, полагаю
Голова не полый пень.
А условие всего-то,
Пока нет меня, молчать.
Слуг своих, чирикнет кто-то …
Не тебя мне обучать».
И Басан прикинул быстро,
Что есть шанс разбогатеть.
- «Хоть до лета езди, чисто
Всё исполню, буду зреть» -
Был его ответ короткий.
Князь усмешку не скрывал:
- «Я-то думал, что ты кроткий,
А, что бестия, не знал».
Так на том и порешили,
Гривна в сутки, как залог.
Но с расчётом не спешили,
К клятве князь был очень строг.
С нетерпением в Городище
Дмитрий, сын его, встречал.
Лил осенний дождь, дождище,
Будто встречу отмечал.
Как когда-то было в детстве,
Чуть на плечи не вскочил.
В девять лет в подобном средстве
Замечание получил.
Тем не менее, про успехи
Стал рассказывать взахлёб
Про трофейные доспехи
И про немцев, ихний трёп.
Как стрелял он из порока
И какие камни брал.
Как на стену раньше срока
Он без страха залезал.
Столько гордости звучало …
Александр был тоже горд.
А всё это означало,
Что для отрока стал твёрд.
Александр все понимая,
Как взволнован этим сын,
Слушал не перебивая,
Он был счастлив до седин.
- «Так на щит мы Дерпт и взяли» -
Сын закончил свой рассказ.
- «Молодцы! Врага подмяли
И потом, я понял, враз» -
Князь обнял ещё раз сына.
- «Ратоборец в девять лет» -
И дополнил: «Есть причина!
Будешь князем, … не секрет!»
Он не мог не догадаться,
Кто «виновен» за прогресс.
Кто учил во всем стараться,
Контролировал процесс.
И с посадником при встрече
Не двусмысленно сказал:
- «Поклонюсь тебе на вече
За добро, что оказал.
И огромное спасибо
Михаил за ратный труд.
Не пришло откуда-либо.
Гений твой он в сыне, тут».
Михаил знал себе цену.
Что он гений, промолчал.
- «Я горжусь, что рощу смену,
Твой сын славно путь начал.
Новгород всегда нуждался
В добрых, правильных князьях».
- «Может в сильных?» - князь старался
Подчеркнуть всю мощь в вождях.
- «Добрый вождь не будет слабый,
Князь обязан сильным быть.
А иначе дуб трухлявый,
Да и княжеству не жить» -
И намёк на то, что Дмитрий
Будет новгородский князь,
Ход посадника нехитрый -
Поспешать не торопясь.
Всё же не во всём удачный
Был задуманный поход.
И успех неоднозначный,
Миндовг смазал свой исход.
Он не смог Венден взять с ходу,
Как рать русских взяла Дерпт.
Встречи не было к исходу,
Венден, взял, но не поверг.
И, как следствие с Немецкой,
Готской, Любецкой земель
К нам посольство в форме светской,
Мир просить, такая цель.
Князь сам всё посольство принял
В Городище, где и жил.
С удивлением воспринял,
Кто всем тем руководил
Фон Бертран, его знакомый,
С ним с Чудского был знаком.
Рыцарь подлинный, весомый,
И приор ещё притом.
Двадцать лет прошло и встреча.
Изменился, … постарел.
И тогда он не переча,
Подписать с ним мир сумел.
И сейчас шёл, улыбался,
Только что не обнялись.
Князь, конечно же, сдержался,
Протокол важней, кажись.
Бертран русский знал отлично,
Князь немецким же владел.
И решили, что прилично
Всё на русском, кто умел.
И опять, как было в Пскове,
Бертран с жаром: «Хватит, князь!
Мы же воины в основе,
А друг друга топчем в грязь.
Прекратить кровопролитие,
Строить мир и торговать.
А союз ваш, как событие,
Позабыть, не вспоминать».
- «С вами, что ль теперь навечно?»-
Бертран шутки не понял.
- «Хоть бы так!» - сказал беспечно:
- «Я бы вас к себе принял».
Долго шли переговоры,
Столковаться удалось.
Компромиссы на препоны
Согласовывать пришлось.
И родилось «Докончанье» -
Древнерусский договор
Всем проблемам окончание?
Нет, начальный разговор.
Фон Бертран, приор посольства
Его первым подписал.
Александр без недовольства
Своё имя написал.
Подписались ниже также
И посадник Михаил,
Жирослав, как воин даже
Меч, как символ, приложил.
Послы Готский и Любецкий …
На латыни подпись их.
Важен факт, а там хоть шведский,
И претензий никаких.
И условия для мира
Обозначены всерьёз.
Расписали до потира
Без мечтаний, детских грёз.
Открывали путь к торговле.
Под защиту взять купцов.
А любое своеволье
Сечь прилюдно, как глупцов.
Размер пошлины назвали
Одинаковой для всех.
Незаконный ввоз считали
Преступлением тех и тех.
Ввели в силу, как законный,
Старый Готский договор.
В прошлом веке заключённый,
Не вела когда Русь спор.
Александра дед когда-то
Соглашение подписал.
Зажил Новгород богато,
Орден всё это списал.
В силу полную вступало,
Когда вече утвердит.
Но у князя время мало.
Ждал серьёзнейший вердикт.
Кроме как в Орду поездки,
Был ещё один момент.
Ждал постриг, как по повестке,
Третий сын Андрей клиент.
Во Владимире решился;
- «Из Орды вот ворочусь
И обеих, как хвалился,
В постриг мигом облачусь».
- «Даниилу ещё рано» -
Изрекла княгиня-мать.
- «Быть мужчиной, Богом дано,
Как могу я отказать».
Взял на руки Даниила,
Бородой пощекотал.
Смех и радость всё затмила,
Не смеялся - щебетал.
Опустил на пол и нежно
Посмотрел, как тот пошёл.
Топал ножками небрежно,
К Александре подошёл.
В сердце тягостно кольнуло …
- «Вдруг это последний раз» -
Он подумал, как подуло
Холодком внезапно враз.
Отогнал дурные мысли.
- «Первый раз я еду к ним?» -
Сам себя спросил: «Помысли
Ты ж всегда там был своим.
Не впервой заверить хана,
Что разбой, это поклёп.
Одарю так старикана,
Что поймёт, откуда трёп».
Снег. Зима. Скрипят полозья.
Тишина, лишь ветерок
С Волги, с дальнего низовья
Как поёт, простор широк.
Александр в лисьей шубе
Ехал в новеньких санях.
Весь закрыт, сидел, как в срубе,
И дремал, глядя на шлях.
А за ним обоз тянулся,
Вёз подарки, яства, слуг.
В полверсты он растянулся,
Сзади гриди и не вдруг.
Шёл обоз довольно скоро,
Остановок почти нет.
Ямы тут трудились споро,
На всём шляхе есть их свет.
А там кони запасные,
Путник может отдохнуть.
Люди в ямах не скупые,
Не чураются ничуть.
Святозар вовсю старался,
Ночью в ямах не стоял.
Лошадьми в момент менялся
И обоз вновь выезжал.
По три ямы проходили,
А князь утром узнавал.
Потому что не будили,
Отдохнувший и вставал.
- «А ведь славная придумка
Эти ямы» - думал он:
- «От татар идёт задумка,
А народ не охламон.
Взять хотя бы их пороки,
А огонь, летящий с труб?
Это всё всего лишь крохи,
Народ умный, хоть и груб.
Чванство наше не на пользу.
Чтоб поганым подражать?
Рассуждают, кто торговцу
Их же просит поддержать.
А учиться всё же надо,
Зачем пользу упускать?
Взяли б Дерпт? Порок их чадо.
Глупо факт не замечать».
И суждения неспешно
Возникали, время есть.
Возникал и спор потешно
Сам с собою прямо здесь.
- «Ты чего в татар вцепился» -
Рассуждал: «Да он же зверь.
Иль ещё не убедился,
Открывая лбом их дверь.
А умельцы-то они ли?
Греки сделали огонь.
Вот людей в котлах варили,
Чтоб душила эта вонь.
Рим создал же все пороки
И китайцы, но никак
Не монголы, их уроки
Всех числом давить. Вот так.
Их дворцы и украшения
Всюду русские творят.
Бьют потом для устрашения,
Даже насмерть, говорят.
А ты хвалишь постоянно …
Как-никак, а русский князь».
Отругал, как покаянно,
Стало, легче, как делясь.
Когда ноги затекали,
Выходил, чтобы пройтись.
Рядом шёл, возницы ждали,
Не спешили вновь нестись.
Вскоре вышли прямо к Волге,
Дальше зимник, только вниз.
Берег правый, как на полке,
С крутизной сплошной карниз.
Из тумана словно всплыли
Минаретов целый ряд.
Словно стражниками были
Много, много лет подряд.
Это был Сарай знакомый,
Вид менял из года в год.
Золотой Ордой ведомый,
Колорит остался тот.
Все строения больше юрты,
Дань традиции живёт.
Не сюрприз баранов гурты,
Лошадям особый счёт.
Изменились и базары,
На Востоке это бренд.
Стали с Запада товары
Поступать, большой процент.
Разговор многоязычный,
Словно новгородский Торг.
Александру непривычный,
В то же время был восторг
В русском лагере их ждали,
Святозар предупредил.
Суетой не досаждали,
Каждый знал, кто там казнил.
Потому примерно знали,
Для чего Берке позвал.
Всем молиться обязали,
Митрофан так указал.
Вот к епископу, владыке
Первому нанёс визит.
Все послания о рыке
В адрес свой и уточнит.
Русский Храм был просто в юрте,
Православный крест венчал.
Здесь крестил при всём абсурде,
Даты церкви отмечал.
- «Храм родной Переяславльский
Поди, снится по ночам?» -
Как земляк вошёл заправский,
Приложив крест, сей к устам.
- «Как сказать, сын мой, не знаю» -
Переносье почесал:
- «Храм тот знатный, понимаю …
Здесь нужней я, посчитал.
Я для русичей буквально
Тут прибежище для душ.
В дни воскресные повально
Все на проповедь, ведь глушь.
Путь нет роскоши церковной,
Но душа в церквах живёт.
И идут, кто с чем, но с кровной
Болью, радостью идёт.
И ещё, … в Переяславле
Я приходу нужен был.
Здесь же Русь и Вера в травле.
Так что Русь я не забыл».
- «Вот за Русь, отец, спасибо!
Не слыхал, пошто звал хан?
За баскаков злится, либо
Объявить, что я болван».
Митрофан лишь улыбнулся:
- «Что болван и в мыслях нет.
За баскаков он ругнулся,
Но, поверь, не в том секрет».
- «Значит, есть ещё за что-то?
А чего не мог я знать?»
- «Меньше знаешь лучше, то-то …» -
Митрофан не стал взывать.
- «Есть ещё средь вас такое …» -
Он продолжил говорить:
- «Смерть баскаков шалость вдвое,
Только пальчиком грозить».
Оглядев свою церквушку,
Не вещать стал, а шептать:
- «Я не дал бы и полушку,
Кто бы мог им помешать.
Знаешь, что Орда сегодня
Состоит не их татар.
Половина вовсе сводня,
Из народов, как товар.
А у Берке есть желание
На арабов всех послать.
И в Орде, как пожелание,
Чтоб была и русских рать.
Во главе же этой рати,
Чтобы был Великий князь.
Хоть и был ваш бунт некстати,
Он готов наладить связь».
- «Нам того и не хватало!» -
Возмутился Александр.
Встал, аж юрту закачало,
Пол скрипел, как палисандр.
Митрофан с большой тревогой
Сидя молча, наблюдал.
Но затем манерой строгой:
- «Церковь свалишь наповал …
Сядь, сын мой, и успокойся.
Где заутреню служить?
Если рухнет всё, … настройся
Лучше выслушать, … судить».
Князь сел рядом и сердечно:
- «Слов нет, что предупредил.
Я доволен бесконечно,
Что ты всё в себе хранил».
- «Я сказал про всё, про это
Чтобы знал, как с ханом быть.
Чтоб подумал здесь, не где-то.
Не способен хан забыть.
Так что думай, думай, думай,
Как себя с ним поведёшь.
Ради Бога там не вздумай
Обвинять, так не уйдёшь».
- «Я, святой отец, в тревоге,
Всю дорогу размышлял.
Никаких нет просьб в итоге,
Разум будто бы увял.
У тебя есть предложения?
Вижу по глазам, что есть.
Предлагай любые мнения,
Исполнять сочту за честь».
- «Понимаю твои муки
И готов тебе помочь.
Ты Великий князь и руки
Опускать, … ты должен смочь.
Есть, однако, предложение.
Должен Берке убедить –
Русь в его распоряжении,
Войска нет, могут убить.
От подобного сюрприза
Разве Орден устоит?
Хоть и битый, как от приза,
Не уйдёт, а прибежит.
Да и свеи не придурки,
Тут же Новгород возьмут.
До чужого они юрки,
Псков, Смоленск, всё приберут».
Александр вмиг изменился,
Появился блеск в глазах.
- «Мыслью классной поделился» -
Громко молвил: «А разма-ах …
Это ж славная идея,
Почему сам недопёр?
Предложу и осмелея
Намекну, что хан хитёр».
- «Так и я тебе про это,
Что без войска там никак.
Земли ваши, мол, не где-то …
Охраняешь их. Вот так!»
Александр нахмурил брови:
- «Он меня здесь и уест.
О баскаках вспомнит крови,
Не с восторгом, вот те крест».
- «А вот здесь ты и напомни.
Издревле дань брал лишь князь.
Тут баскаки, Веру вспомни,
И взбрыкнулись не таясь.
А что с кровью получилось,
То скажи - всех наказал.
Этим, что бы ни случилось,
Верность хану показал.
И ещё скажи, привычку
Очень сложно повернуть.
Чтобы впредь забыть про стычку,
Дани сбор князьям вернуть».
Александр был возбуждённый:
- «Я ж в дороге думал так.
Раз розмысл одновремённый,
Значит это уже знак.
Стало быть, вот так и буду
С ним вести я разговор.
Все советы не забуду.
Сбой, враньё - мой приговор».
- «И ещё одно запомни,
Он в душе расправам рад.
Он не скажет это, помни …
Баскак этот - скрытый враг.
Хубилай у них там главный,
Как-никак Великий хан.
Весь ясак, с Ордой неравный,
Шёл в Пекин, туда в тот клан.
Там же вновь затем возникла
Их империя Юань.
Вот тогда роль Берке сникла,
Для разрыва это грань.
Он не будет признаваться
В том, что распри начались.
Так что, кто будет караться …
Посмотри и приглядись»
Александр сидел и слушал.
Он всё больше понимал,
Это Бог его услышал,
Раз подал такой сигнал.
Принимал хан, как и раньше,
Всё с подарков началось.
Меж костров несли, а дальше
К хану, так уж повелось.
Сам же он сидел на троне,
Щуплый седенький старик.
Дорогой халат на фоне
Помещения просто шик
А вопрос без церемоний:
- «Ты за что баскаков бил?
Как дошёл до беззаконий?
Договор наш приступил».
- «Был в отъезде, к сожалению,
Когда это всё стряслось.
Брата дочь по убеждению
Замуж вышла, так срослось».
- «И кто муж? Не твой придворный?»
- «Витебский князь Константин.
Молодой и не притворный,
Перспективный семьянин».
- «А племянница созрела?»
- «Ей уже пятнадцать лет.
Так что вовремя успела,
Год, другой… уже вовред».
Берке даже оживился:
- «Почему мне не сказал?
Сын бы мой на ней женился,
Вариант такой не ждал?»
- «Если очень откровенно,
То, конечно же, не ждал.
Ты б сватов заслал, … наверно
По другому, рассуждал.
Посчитал за честь конечно
Быть с чингизами в родне».
- «С некрещёными?» - беспечно
Хан сказал, как сам себе.
- «Церковь разве отказала?
Дочь Жаргала носит крест,
Как княгиней русской стала.
Она лучшая окрест
Князь Роман с ней, как с невестой,
Весь Ростов в неё влюблён.
Обаятельной, прелестной …».
- «Что я слышу? Удивлён!»
Александр понял внезапно,
Хан баскаков, как забыл.
Разговор сменил незапно,
Словно свадьба главный был.
И тогда он сам невольно
Решил тему поменять.
Как-то вдруг непроизвольно,
То ль спросил, то ль дал понять:
- «Знаю, хан, твоё доверие
Я ещё не потерял?»
Хан смолчал, как лицемерие,
Но кивнул и князь понял.
- «Если так, есть предложение
Мне доверить дань собрать».
- «Сбор тебе? …» - и удивление …
- «И других князей призвать.
Кто себя не запятнали
В отношениях ничем.
Нет сомнений, чтоб собрали,
Нет нужды темнить совсем.
Каждый серпень я бы лично
Привозил в Сарай ясак».
- «Серпень? В чём это логично?»
- «Год кончается вот так.
Он последний месяц года.
А там вересень - новый год.
На Руси для обихода
Так считают жизни ход».
- «Я подумаю! Занятно
То, что ты мне предложил».
- «И баскаков вам, понятно,
Брать не надо, чтоб служил.
Весь ясак, а он не малый,
Мы доставим на порог.
Как итог наш годовалый,
Будет здесь без сбоя в срок».
- «Я подумаю, конечно». –
Хан ещё раз повторил.
Князь понял, а знал извечно,
Почему хан не спешил.
Им баскаки, как разведка,
За могуществом следить.
И нужна Русь, как наседка,
Щедро всё производить.
Помолчав, Берке по новой
Начал как бы разговор:
- «Я ж позвал пусть не готовой
Теме, суть её не вздор.
У меня претензии к брату,
Пусть двоюродный, но брат.
Он ильхан, привык к диктату
Хулагу зовут, богат.
Аббасидского халифа
Мустасима он казнил.
Мой союзник не из мифа,
Этим брата, как дразнил.
Хулагу сейчас в Багдаде,
Он чего-то явно ждёт.
Хоть остался не в накладе,
Но страсть деспота живёт.
Так что за аль-Мустасима
Хочу брату отомстить.
Персов участь неделима,
С ними в мире нужно жить».
- «Началось…» - у князя всплыло
Всё, о чём гнул Митрофан.
Аж под сердцем вновь заныло …
И понял: «Он не профан».
Ну, а Берке в это время
Разговор свой продолжал:
- «Нам одним, большое бремя,
Недород к тому ж зажал.
У меня есть предложение,
Рать с Ордой соединить.
Рать возглавишь - положение,
Я Орду, а где мне быть?
Твоя рать, мои тумены
Смогут вместе взять Багдад.
Вот тогда и перемены
Все пойдут на новый лад».
- «Вряд ли в рати будет польза …» -
Александр сказал с трудом.
- «Объясни! Давай не бойся.
Это новость мне притом».
Хан был явно недовольный,
Князь спокойно продолжал:
- «Русский Севером довольный,
Юг всегда нас раздражал.
А в жару, … ещё в Багдаде …
Русский сроду не бывал.
Бесполезны мы в том смраде,
Он убьёт всех наповал.
Вот в полуночной мы сила
И не мне вам объяснять.
Ждёт там общая могила,
Ты обязан хан понять».
Берке выслушал, сжав губы,
С раздражением произнёс:
- «Ты лиса князь, но есть зубы …
Показал? Поправку внёс.
Я подумаю над просьбой
Той, что ты мне изложил.
И ты думай. Этой тяжбой
Недомолвки заложил.
А теперь ступай и помни
Я решаю, я здесь хан».
Жестом, явно не для ровни,
Показал на выход сам.
Понял князь гордыню Берке
Дважды так вот ущемил.
Он не мог простить проверки
И, как видно, не простил.
- «И зачем полез я с данью?» -
Князь корил себя потом:
- «Мог бы позже, а так бранью
Всё закончилось притом»,
Но жалеть об этом поздно,
Как стрелу не поймать.
Дальше что? Представить сложно.
Оставалось только ждать.
Хан-Берке был злой на князя,
Рассердился он всерьёз.
Хан хотел к себе приблизя,
С ним союз создать без грёз.
Но, увы, не так всё вышло,
Князь отверг создать альянс.
Не хотел, чтоб хан был дышло
И придумал реверанс.
Прошла первая неделя,
Александра он не звал.
Месяц канул, как обстрелян,
Что творится, князь не знал.
Истомившись в ожидании,
Святозара он послал,
Чтобы хан и в нарекании
Для отъезда дал сигнал.
Получил ответ с издёвкой:
- «Удивляешь меня князь!
Кормим вроде не похлёбкой
И живёте не трудясь.
Отдыхайте, весна скоро!
А Владимир не уйдёт.
Не решайте что-то споро,
Хитрость больше не пройдёт».
Передал ответ посыльный,
Передав, чего-то ждал.
Князь прочёл, как будто ссыльный,
И решительно сказал:
- «Я на стол должен вернуться!»
- «Но ведь вы у хана гость …» -
И рассыльный ухмыльнуться
Смог позволить, вызвав злость.
И продолжил в том же духе:
- «Благодарности в вас нет.
И к вниманию хана глухи,
Так и передам в ответ».
Вскоре хан прислал кибитку,
Где князь должен дальше жить.
Кочевать с Ордой, как пытку,
А по сути, как служить.
И он в церковь к Митрофану
За советом, как же быть.
Отобрал, мол, и охрану …
Нукер будет сторожить.
- «Плохо дело, князь, ох плохо» -
Митрофан горько вздохнул.
- «Привязал к себе он глухо
И в кибитку запихнул».
- «И надолго мне всё это?»
- «Это трудно предсказать.
Может год и больше где-то,
Может жизнь всю продержать».
Александр в душе смирился,
Оставалось лишь терпеть.
Мир в глазах как помутился,
Было не на что смотреть.
Потянулись дни за днями,
Это был почётный плен.
Дни меняются ночами,
Скрип колёс без перемен.
И весенняя распута
Лишь толкала кочевать.
Море было цель маршрута,
Много пасбищь есть, где встать.
Словно сонмище, кибитки
Заполняли весь простор.
И Великий князь без скидки,
Как вписался в жуткий хор.
Раза два был темник хана,
На охоту приглашал.
Мол, здоровью нежеланна
И тот тут же исчезал.
Знал, татарская охота,
Часто счёты сводят там.
Подставляться для отчёта
Можно только дуракам.
В ожидании и безделье
Весна, лето, как мираж.
Уж, какое там веселье,
Голова опухла аж.
Птицы стали собираться,
Повернула и Орда.
Да и осень приближаться,
Подходили холода.
Ветерок, теперь осенний
С ним и дождик, не ласкал.
Не уйти от ощущений,
Что впустую год пропал.
Приближалась годовщина,
Хан про князя, как забыл.
Для него не чертовщина,
Он всегда таким и был.
Но одно лишь утешало,
Он знал всё, что делал хан.
И порой хандре мешало
Сообщения про клан.
Дело в том, что друг Сартака
Был советник хан-Хасан
Христианин из-за брака,
От красавиц русских пьян.
К Александру относился,
Зная, что Сартак, как брат,
С обожанием, стремился
Подражать был, как фанат.
Сартака когда не стало,
Берке выход предложил.
Быть при нём, а дел немало,
Вот Хасан и приступил.
А когда князь появился
И под стражу взят, как сван,
Хасан злобно удивился,
Хоть и сам был тоже хан.
Он в кибитку к Александру
Регулярно приходил.
Берке знал, визит, как к факту,
Глупым он не находил.
Потому и был князь в курсе,
Что взять Русь, и в планах нет.
Дело в тающем ресурсе
И с Багдадом паритет.
Ни реляции Хасана,
Ни что делал Митрофан,
В сердце боль не отпускала
За Русь-матушку, … обман.
В зыбких снах вдруг приходила,
Часто снился Даниил.
Александра, как просила:
«Возвращайся-я-я! … Ты всем мил».
Чёрная тоска давила,
Как когтями впилась в грудь.
Днём и ночью словно била,
Не давая отдохнуть.
Вскоре снег и ветер шквальный
Всю кибитку остудил.
В юрте климат был нормальный,
Где он дни и проводил.
Но проснувшись утром как-то,
С ложа он не смог вдруг встать.
Ног не чувствовал контакта,
Руки молоту под стать.
- «Святоза-ар!» - он крикнул лёжа
И свой голос не узнал.
Звяга хриплая похожа
На мычание, как сигнал.
Святозар пришёл мгновенно.
- «Утро доброе! Вам встать?» -
Подошёл одновременно
К месту, где была кровать.
- «Святозар, мне очень плохо.
Где-то крепко я простыл.
И во рту всё пересохло,
Мёду мне согрей, … он был».
- «Нет припасов мёду больше,
Подогреть могу кумыс».
- «От него икота дольше,
Завари хоть чайный лист.
И укрой-ка потеплее,
Не могу, всего трясёт.
Митрофан совет вернее
Даст, скажи пусть подойдёт».
Святозар сложил все шубы,
Заварил чай и ушёл.
Напоив, оставил кубы …
В церкви пастыря нашёл.
Через полчаса всего-то
Они оба тут, как тут.
Князь, как бегал от кого-то,
Дышат так, когда бегут.
Митрофан провёл рукою
По челу и произнёс:
- «Хворь пришла к нему с тоскою,
Скорбь свою не перенёс.
Я иду сейчас же к хану
Милость ханскую просить.
Объясню суть старикану,
Должен в чём-то и простить».
Как? О чём там говорили?
Так никто и не узнал.
Через час у князя были,
Хан удобным посчитал.
Князь пытался сесть в кровати,
Но не смог, опять упал.
Хан понял, визит был кстати,
Недуг князя доканал.
- «Вот вам пайцза на дорогу» -
Берке пайцзу протянул
И добавил: «Кайся Богу!
Значит, где-то перегнул.
Оклемаешься немного
И вперёд, в обратный путь.
Не суди всё очень строго,
Должен силушку вернуть.
И ещё, весь сбор ясака
Я решил тебе отдать.
Сам просил, чтобы без брака
И доверие создать.
А баскаков вполовину
Будем меньше посылать.
Только в помощь властелину,
А не чтобы всех карать.
Рать пусть рубежи улуса
Охраняет от врагов.
Дело это не для труса,
Знаю, ты всегда готов».
Только хан назад собрался,
Князь решил остановить.
Мыслил, долго собирался
И сказал: «Хочу просить …
Я могу и не добраться.
Все под Богом, он решит.
На меня прошу ссылаться,
Если смена предстоит.
В этом случае считаю,
Ярослав - Великий князь.
И ярлык ему, я знаю,
Будет честь и с вами связь.
Новгородским князем Дмитрий,
Сын ярлык ваш заслужил.
Штурмом Дерпт брал, воин хитрый,
Даже Орден поразил.
Даниил, мой самый младший,
Пусть в Москву идёт взрослеть.
Я для этих, день вчерашний,
Им Русь новую иметь».
Хан ушёл, ушла и свита,
Митрофан остался с ним.
Князь молчал. «Идея вбита» -
Тихо молвил: «Всё внедрим.
Год потребовался хану,
Чтоб навстречу сделать шаг.
Но приставил всё ж охрану
Из баскаков, как для благ.
А с Багдадом разобраться
Даже не упомянул.
Рубежами нам заняться,
Вот куда он повернул.
Я того и добивался,
Значит, нас он тут признал.
Бог с ним! Важно, я остался
При себе, чтоб всякий знал.
Что от службы от татарской
Русь вконец освободил.
От политики дикарской
Уходил, что было сил».
И уже через неделю
Транспорт княжеский готов.
Сани с тентом с важной целью
Без проблем дойти, без слов.
Гриди все опять на месте,
Нукеров князь в путь не взял.
И обоз собрали вместе,
Хан-Хасан на сбор влиял.
И вот слуги аккуратно
Выносили на руках.
Святозар неоднократно
Поправлял их впопыхах.
Уложили в сани нежно
Всё тулупами накрыв.
Чтобы ехал безмятежно
И доехал не простыв.
Началась сплошная гонка,
Впереди лишь степь да снег.
Незнакомая сторонка,
В ямах отдых и ночлег.
Святозар гнал днём и ночью,
В ямах лошадей менял.
Князь дремал и по обличью
Выражение не менял.
Тем не менее, о здоровье
Приходилось узнавать.
Князь шептал: «Гони-и-и!!! В зимовье
Не хочу я умирать».
В Нижний Новгород прибыли
Тут же лекаря нашёл.
Святозар узнал, где были.
Лекарь сразу же пришёл.
Осмотрев всё всесторонне,
Дал совет: «Не уезжать.
Здесь лечить разносторонне.
Смысла нет и обсуждать.
Нужно в пар его в духмяный
И прогрев, где-то на час.
Потом мёд и сбитень пряный,
Причём сразу и сейчас.
И всё это ежедневно
Дней на десять растянуть.
Тогда встанет непременно,
А иначе не вернуть».
Александр же ни в какую,
Остановку запретил.
- «Во Владимир! Мать такую …» -
Прохрипев, обматерил.
И опять дорога, тряска …
Святозар в его санях.
Хоть какая всё же ласка
И внимание, где шлях.
Через день вдруг стало хуже.
Святозар нагнулся: «Как?»
- «Умираю, … худо дюже
Завези в избу, барак …»
Впереди в туманной дымке
Он увидел монастырь.
Будто росчерк на картинке,
А кругом его пустырь.
- «Ну, давай гони быстрее!» -
Святозар к вознице в крик:
- «Вон во двор и поживее!!!»
Испугался и мужик.
Это был обитель местный
Городецкий монастырь.
Для монахов просто крестный,
Каждый свой имел псалтырь.
И повозка князя с ходу
В монастырский тихий двор.
Святозар смотрел, как в воду:
- «Для вас князь уже фурор?!
Где игумен?! Разбудите,
Если до сих пор он спит».
- «Он в молельне, подождите …
Вот и он уже бежит» -
Молодой монах тревожно
К Святозару подбежал:
- «Помогу вам, если можно …»
Святозар не возражал.
Настоятель и монахи
Осторожно, как сосуд,
Занесли, минуя страхи,
Что живым не донесут.
В келье было неуютно,
Две свечи и образок.
Стены в саже абсолютно,
Только знаний есть клочок.
Просто там валялись книги,
Прежний житель их забыл.
Подсказали без интриги,
В мир иной вчера убыл.
Александра положили
Осторожно на кровать.
И откушать предложили,
Он начал опять дремать.
Святозар остался в келье,
Не желал, чтоб был один.
Принесли мёд, а не зелье,
Монастырский хлеб и блин.
Александру полегчало,
Он глаза открыл, вздохнул.
Но отнюдь не означало,
Что здесь в келье отдохнул.
Что такое просветленье
Ему даровал Господь.
Князь понял это мгновенье,
Попросил монаха хоть.
Но пришёл игумен лично,
Князь его тотчас узнал.
- «Что пришли ко мне, отлично …
От мирского я устал» -
Прошептал ему чуть слышно:
- «Я хочу принять постриг.
Алексием, так уж вышло,
Предстать там, где мир возник.
Не тянуть, пока есть силы,
Прямо завтра и начать.
Пусть прибудут старожилы,
Чтоб участие принять»
Он не видел, как у уха
Щёлкнул ножниц странный звук.
Детство вдруг коснулось слуха,
Тот постриг всплыл словно друг.
Прядь волос к ногам упала,
А игумен что-то пел.
Келья плавно исчезала,
Ног не чувствовал, немел.
Святозар и с ним монахи,
Подхватив, опять в постель.
Сердце билось, как у птахи,
Из последних сил, … ужель …
Тяжело дышал и часто.
Святозар сидел, молчал.
Смерть витала уже властно …
Вдруг глаза открыл, как звал.
- «Что же станет теперь с Русью» -
Тихо, тихо прошептал.
Посмотрел ещё раз с грустью
И дышать вдруг перестал.
Так Великий князь скончался,
Невским звал его народ.
Тем от всех и отличался,
Русь любил, берёг, как мог.
Только младший сын взрослея,
До конца поймёт отца.
И бестрепетно содея,
За Русь биться до конца.
18 июня 2020 года
Город Северодвинск.