Что ты, город, творишь с непоседой?
Я серебряной ложкой к обеду,
Ты горбушкою хлебной черствелой
Хочешь смять меня и переделать!
Я непротив, чтоб суп сухарями
Загустить…
Мне надкушеный пряник
Что-то в горло ползёт неохотно,
Словно сон после бани субботней.
Мне сейчас бы две кружки хмельного,
Да устойчивость выплеснуть снова
На расхристанный к дьяволу остов,
Не желающий врезаться в простынь!
На подушке и тени и мраки,
День за днём как всегда одинаков,
И, конечно, опять мне не спится,
И луна надоедливой спицей
Прорывается через ресницы,
Не желая от глаз отразиться…
Что ты делаешь, город, с поэтом,
Нахватавшимся кордебалетов
И шагнувшим за сотни изгибов
Алкогольно-тряпичных улыбок?
Медный звон от разбитых нейронов
Снежным комом по белому склону
Седины или первой пороши –
Это я, мой последний хороший!
Был ли первый?
А кто меня знает,
Если с возрастом ширится наледь,
Охлаждая притихшие чувства
Балаганного в прошлом искусства!
Впрочем, я и сейчас скоморошу,
Выдираю себя из пороши,
Подаю уходящему руку:
Будь здоров и приветик супруге! –
Загрузив его капелькой боли,
Растворённой внутри алкоголя…
Знаешь, город, я, кажется, вспомнил –
Ты не утро, ты лишняя полночь,
Я – грустящий по вере паломник
И певец,
Но не в хоре,
А сольный!
«»»»»»»»»»»»»»»»»