Die Vergeltung
I.
Der Kapit;n steht an der Spiere,
Das Fernrohr in gebr;unter Hand,
Dem schwarzgelockten Passagiere
Hat er den R;cken zugewandt.
Nach einem Wolkenstreif im Sinnen
Die beiden wie zwei Pfeiler seh'n,
Der Fremde spricht: „Was braut da drinnen?"
„Der Teufel", brummt der Kapit;n.
Da hebt von morschen Balkens Tr;mmer
Ein Kranker seine feuchte Stirn,
Des ;thers Blau, der See Geflimmer,
Ach, alles qu;lt sein fiebernd Hirn!
Er l;;t die Blicke, schwer und d;ster,
Entlangs dem harten Pf;hle gehn,
Die eingegrabnen Worte liest er:
„Batavia. F;nfhundert Zehn."
Die Wolke steigt, zur Mittagsstunde
Das Schiff ;chzt auf der Wellen H;hn,
Gezisch, Geheul aus w;stem Grunde,
Die Bohlen weichen mit Gest;hn.
„Jesus, Marie! wir sind verloren!"
Vom Mast geschleudert der Matros,
Ein dumpfer Krach in allen Ohren,
Und langsam l;st der Bau sich los.
Noch liegt der Kranke am Verdecke,
um seinen Balken, fest geklemmt,
Da k;mmt die Flut, und eine Strecke
Wird er ins w;ste Meer geschwemmt.
Was nicht gel;ng der Kr;fte Sporne,
Das leistet ihm der starre Krampf
Und wie ein Narwal mit dem Horne
Schie;t fort er durch der Wellen Dampf.
Wie lange so? Er wei; es nimmer,
Dann trifft ein Strahl des Auges Ball,
Und langsam schwimmt er mit der Tr;mmer
Auf ;dem glitzerndem Kristall.
Das Schiff! - die Mannschaft! - sie versanken.
Doch nein, dort auf der Wasserbahn,
Dort sieht den Passagier er schwanken
In einer Kiste morschem Kahn.
Armsel'ge Lade! sie wird sinken,
Er strengt die heisre Stimme an:
„Nur grade! Freund, du dr;ckst zur Linken!"
Und immer n;her schwankt's heran,
Und immer n;her treibt die Tr;mmer,
Wie ein verwehtes M;wennest;
„Courage!" ruft der kranke Schwimmer,
„Mich d;nkt, ich sehe Land im West!"
Nun r;hren sich der F;hren Ende,
Er sieht des fremden Auge Blitz,
Doch pl;tzlich f;hlt er starke H;nde,
F;hlt w;tend sich gezerrt vom Sitz.
„Barmherzigkeit! ich kann nicht k;mpfen."
Er klammert dort, er klemmt sich hier;
Ein heisrer Schrei, den Wellen d;mpfen,
Am Balken schwimmt der Passagier.
Dann hat er kr;ftig sich geschwungen,
Und schaukelt durch das ;de Blau,
Er sieht das Land wie D;mmerungen
Enttauchen und zergehn in Frau.
Noch lange ist er so geschwommen,
Umflattert von der M;we Schrei,
dann hat ein Schiff ihn aufgenommen,
Viktoria! nun ist er frei!
II.
Drei kurze Monde sind verronnen,
Und die Fregatte liegt am Strand,
Wo mittags sich die Robben sonnen,
Und Bursche klettern ;bern Rand,
den M;dchen ist's ein Abenteuer
Es zu erschaun vom fernen Riff,
Denn noch zerst;rt ist nicht geheuer
Das greuliche Korsarenschiff.
Und vor der Stadt da ist ein Waten,
Ein W;hlen durch das Kiesgeschrill,
Da die verrufenen Piraten
Ein jeder sterben sehen will.
Aus Strandgeb;lken, morsch, zertr;mmert,
hat man den Galgen dicht am Meer,
In w;ster Eile aufgezimmert.
Dort dr;ut er von der D;ne her.
Welch ein Get;mmel an den Schranken! -
„Da k;mmt der Frei - der Hessel jetzt -
Da bringen sie den schwarzen Franken,
der hat geleugnet bis zuletzt."
„Schiffbr;chig sei er hergeschwommen",
H;hnt eine Alte: „Ei, wie k;hn!
Doch keiner sprach zu seinem Frommen,
Die ganze Bande gegen ihn."
Der Passagier am Galgen stehend,
Hohl;ugig mit zerbrochnem Mut,
Zu jedem R;uber fl;sternd flehend:
„Was tat dir mein unschuldig Blut!
Barmherzigkeit! - so mu; ich sterben
Durch des Gesindel L;genwort,
O m;g' die Seele euch verderben!"
Da zieht ihn schon der Scherge fort.
Er sieht die Menge wogend spalten -
Er h;rt das Summen im Gew;hl -
Nun wei; er, da; des Himmels Walten
Nur seiner Pfaffen Gaukelspiel!
Und als er in des Hohnes Stolze
Will starren nach den ;therh;hn,
Da liest er an des Galgens Holze:
„Batavia. F;nfhundert Zehn."
Расплата
I
У мачты молча стоит капитан,
С подзорной трубой в загорелой руке,
Один пассажир за спиной его встал,
И оба смотрят как вдалеке
На небо туч набегает полоска.
«Что-то плохое затевается там?» -
Спросил чужеземец черноволосый,
«Дьявол!» - буркнул в ответ капитан.
Больной с гнилого обломка балки
Поднимает свой влажный лоб,
Синь неба и моря сверканье яркое
Тревожит его воспаленный мозг
На жестком бревне, где лежит голова,
Взглядом мрачным и резким
Читает выгравированные слова
«Батавия. Пятьсот десять»
К полудню прибавилось туч угрюмых,
Корабль на высоких волнах скрипит,
Шушуканье , вой из пустого трюма,
И мерно стонет размокший бушприт.
«Iesus? Marie!, Мы гибнем!» и плач
Страхом тупым заполняет уши
Матроса отшвыривает от мачты,
Надстройки медленно рушатся.
Больной на палубе крепко прижался
К бревну в изголовье, но вскоре
Потоком воды набежавшим
Его смывает в пустое море.
Чего не добиться силе шпор,
Судорожный сможет страх,
Нарвалом рогатым, во весь опор
Проносится он в волнах.
Как долго? Этого он не знал.
Как вспыхнувший луч, перед ним
Сверкнул в глаза блестящий кристалл,
Встречной волной гоним.
Корабль! - Люди ! - вряд ли кто жив.
Но нет, волной накрываемый сверху,
Качается там на воде пассажир
В канатном ящике ветхом.
Его жребий жалок, вот-вот на дно!
Беднягу больной окликает:
«Держи только прямо, друг!» и бревно
Навстречу к нему направляет.
Обломки дрейфуют все ближе и ближе,
Как чайки гнездо развеянное;
«Мне кажется землю на Западе вижу!»-
Крикнул больной - «Смелее!»
Канатный ящик коснулся бревна
И молния чужих глаз,
Он чувствует сильную руку, она
Внезапно с бревна его сбрасывает!
«Помилуй!! Я не могу бороться! Довольно!»
Пытается он зацепиться за жизнь,
Но крик его заглушают волны,
Теперь на бревне плывет пассажир.
От сильной качки он чуть не умер,
Болтаясь в синеющей пустоте,
Он видел землю, что в грозных сумерках
Пропала, растаяла в темноте.
Он так еще очень долго плавал,
Лишь криком чаек был окружен.
Потом его подобрал корабль
Ура! Победа! Теперь он спасен!!
II
Три кратких месяца минули.
На берегу лежит фрегат,
Тюлени, греясь на песке, уснули,
На борт залезть мальчишки норовят,
Для девочек страшней переживанья нет,
Чем увидать с далеких рифов старый,
Но сохранившийся вполне,
Корабль безжалостных корсаров
По гальке пробираясь вброд,
Толкались горожане, чтоб успеть
Увидеть - так решил народ -
Бесславную пиратов смерть.
Из бревен , найденных на побережье,
Что после шторма море оставляет
Соорудили виселицу спешно
И перед дюнами вкопали.
А за оградой давка, перебранка!
«Эй, тише там!» - судья толпе сказал,
Черноволосого приводят франка,
Он до последнего все отрицал:
«Всему виной кораблекрушенье,
Он оказался здесь из-за него».
Старик с издевкой усмехнулся: «Неужели?»
В защиту банда не сказала ничего.
У виселицы пассажир стоит
С глазами впалыми, с разбитым сердцем,
И каждому пирату говорит:
«Что сделал я тебе, помилосердствуй!
Ведь из-за вас меня хотят убить,
Поверив в лживые слова подонков.
О, если б мог я ваши души погубить!».
Палач отвел его в сторонку.
Он видит, как в толпе бушуют страсти,
Он слышит ее злобное гудение,
Теперь он знает - неба власть
Всего лишь фокусы священника.
С усмешкой гордой хочет он возвыситься
Над теми, кто готов его повесить,
И тут читает на подгнившей балке виселицы
Слова : «Батавия. Пятьсот десять»