Я растворяюсь в удушливой влаге,
и расплавляюсь, как в яд сулема.
Синим драконом на охровом флаге
в час пополудни слетаю с ума
и доползаю до поздней вечери,
вижу афишу и столб фонаря,
и, исповедуясь в адюльтере,
прямо смотрю на экран алтаря.
Глянет оттуда, и не мигая,
узким разрезом, но так глубоко,
в пол-оборота и полунагая
девушка-вьетка по имени Нго.
Пальма и краска, циновка и парус,
трубка и опий, арека, бетель.
Только глазами в ответ прикасаюсь.
Груди под шёлком не любят бретель.
Тлеют в соборах огни Кохинхина,
время сжигает их память дотла.
Где вы теперь, мои мандарины,
яшмовый будда, колокола?
Уносит аннамку узкая джонка
в душную ночь, безответную мглу.
Такой увидала я дельту Меконга.
Выплыть такой из неё не могу.
В городе фей и жемчужных драконов,
к морю лицом и теченью спиной,
я выдыхаю дыханье Сайгона
бронхами, жабрами, кожей, тобой...