То шаткое, едва проявленное, что
назвало нас и темень предвещало,
достигнув низа, глубже суть берет,
чтобы она весь век его держала,
чтоб набухали болью жилы вен
и полыхали жаждой дерзновенья,
чтоб понял тот, чья жизнь как осужденье,
что осужденьем этим он блажен.
Оте хистке, ледь з’явлене, котре
назвало нас і темінь означило,
сягнувши споду, глибше суть бере,
аби вона повік його корила,
щоб набухали жалем бинди вен
і червоніли згагою завзяття,
аби збагнув, чий вік немов прокляття,
що він отим прокляттям і блажен.
19.7.