Он звал свой талант Божьей дудкой,
В которую дуют и дуют,
А жизнь сравнил с проституткой
В стране, где чужие пируют.
Откуда он брал вдохновенье?
Сначала спешил к своей славе,
Деревню рубя на поленья,
Растопкой к вину-отраве.
Едва укрепившись в столицах,
Исконность румяня густо
И прячась в берёзовых ситцах,
Сказал о ней: дунешь - пусто.
В ней косность, убожество, жадность
Мешают любить, как прежде,
Всё то, что рождает лишь жалость
К тому, что вселяло надежды.
Когда он обвёл свежим взором
Места своих поклонений:
Смотрели с немым укором
Лишь окна угрюмых селений.
Затем полюбил он город
За то, что в нём есть "культура",
Оставив деревню, как повод
Для грусти: опора, натура.
Но город в объятьях жёстких,
"культурно" его придушил,
Чтоб не было мыслей хлёстких
В стихах, где так много души.