Я эту синь в себя навек впускаю.
Она без стен, без окон, без дверей.
И книгу жизни днями я листаю,
А в ней картины истины моей.
Я не зову сребристой лунной пены
В свой странный и цветочный плеск.
И кровь струится вишнями по венам,
Усиливая необычный блеск.
В дожде все щёки, я под липой таю,
Пока луна на небе вновь ворчит.
И я тебя в слова свои впускаю,
Но эхо попросила — пусть молчит.