Он лет двадцать уже, как заброшен во тьму антресоли,
Одеялом из пыли укрыт, охраняющей сон.
Много снится ему из того, что по-прежнему помнит,
Словно только вчера раздавался по комнатам звон.
Словно только вчера худощавою детской ручонкой
Я тянулась к нему, чтоб сказать деловито: "Алло!"
И в ответ слышать голос, то хриплый, то, может быть, звонкий,
Голос близких людей, что давно и навеки умолк.
Голос близких людей, что приходит во снах на рассвете,
В тех же снах, что во тьме антресоли живут двадцать лет.
В этих снах мы, уставшие взрослые, - все еще дети,
Нас разбудит звонок и... будильник разрушит сюжет.
Но, я верю, что, если поднять запыленную трубку,
Поднести ее к уху, сказать, как и детстве: "Алло!"
Снова сможем услышать мы голос, пускай на минутку,
Голос тех, кто, казалось, давно и навеки умолк.