хлопком хандра касается будней
случайных прохожих,
писк струн пиджаков их
лоснящих покатые плечи,
а может
ореол из чёрных кожаных курток
несущих в метро лепестки
маринованных рук
скребущих желоб от нутра;
живот их протяжно урчит
уже день ото дня,
как старая флейта
в центре всех бедствий
бродячего цирка,
что тешит толпу
на потеху,
изнемогая всем криком животным,
как сталь, что скребется о кремень,
и гортань несёт своё бремя,
осклабив брикетом всю пасть
отражая в глазах у ребёнка
свою фальшивую страсть,
за ширмой скрывая ту грязь -
лучше съесть Человека
или позволить просто упасть?
в негу мокрых кошмаров,
лавировать с крыш
самых маленьких
городов
на дождливый асфальт
с запахом перестроек
и неумело спрятанных ям,
канализаций витиеватых,
как лабиринт с минотавром
или в дурмане растений
шамана вигвам;
жизнь это лань
в своей закольцованной пляске
с гепардом, прыжками - прыжками,
и только кругом,
попробуй угнаться
за чьим-то хвостом,
а потом заглянуть
в чьи-то глаза
там по прежнему
с будней
в пространство
стекает хандра
на паркет, ламинат, пыль и песок,
по квартирам и под козырёк,
протекает сквозь каждую щель,
даже если весь Ты
заперт на ржавый замок,
и выброшен ключ,
Нам осталось плевать в потолок,
Время не умирает,
так же и Смерть,
полон ведь зал ожиданий,
там из тел круговерть
течёт, как вода
по стылым ступням
ожидая объятий
хотя бы одних,
и единственных
теплеющих рук,
скрестивших запястья
от всех нападающих мук.