Что ты жалуешься? Тебе рожать.
Ну-ка сжала зубы и стёрла слёзы.
Ты же сильная, ты ведь жена и мать,
Затяни корсет и потуже косы.
Чтоб не выбилась ни единая прядь,
Чтоб во время родов ни ни орать,
Чтоб смиренно жить да и умирать,
Слышишь блять?
Что ты смотришь с вызовом? Опусти,
Опусти свой взгляд, и подол пониже.
Жмут ботинки? Мозоль уже до кости?
Тяжело нести? В пояснице грыжа?
Затяни потуже свой узелок,
Чтоб ни пикнуть, ни застонать разок,
И пульсирующий завяжи висок,
Вот платок.
Оскорбляют? Подставь им лицо, щеку,
Так учил Господь, принимай на веру.
И забудь про слово: я не могу,
Ни чума не возьмёт тебя, ни холера.
Это сдохнет мужик в «37,2»,
Ты жива и в сорок, и в сорок два,
Тебя жгут, а ты горишь, как трава,
До Покрова.
А на Пасху снова из-под земли,
Пролежав в земле перегноем зиму,
Превращаешь в зелень свои угли,
И растёшь, не помня огня и дыма.
Те же девочка. Ну, разожми кулак,
Даже если муж, даже если враг,
Ты не смеешь им отвечать никак.
Что за fuck.
Ты же женщина. Ты ведь жена и мать.
Тебе ведь точно таких рожать.
Их учить терпеть, их учить молчать.
Место знать.
Слышишь блять?
Фото - картина Марии Чекмазовой