Давай займу я мизансцену политической поэмы,
Пусть кто-нибудь мне срежиссирует её,
Мой стих теряет ритм, и форму, и катрены,
Я ни на чьей позиции, как мертвый мумиё.
Пока летают надо мной в театре веры
Еще идеи простоты и доброты,
Я буду с труппой той, чьи игры лишены измены
Ни выгоды не ищут, ни понты.
Ни лицедеи, и ни фрики, и не клоуны
Не могут меня в цирк свой отозвать
Дороже правда мне - она же неведомая
Все время где-то между, господа!
Я, может быть, не получал еще затрещин,
Но мне дороже представление без декораций,
И я плевал, кто там на ложе нынче блещет,
И я не жду от них неистовых оваций.
И тем не менее, я с публикой един
Я чувствую в народе настроенье
Мой голос до галерки долетит,
Им нужно моё искреннее мненье.
И этого, вот этого так мало!
Что среди афишированно-популярных лиц
Я даже не рисуюсь, не снимаю шляпу
И не разыгрываю с ними лживый блиц.
Заказчики репертуаров правят
Нашими чувствами, и мыслями, и телом,
А я стою на сцене: плачу и рыдаю
Какое мне до вас паскуднейшее дело?
Я плачу оттого, что в русских людях
Уходит милосердие и доброта,
И я смеюсь, когда мне подают на блюде,
И реверансы отдают туда-сюда.