Жил ты в роскоши и лени,
Пил ты красное вино.
У меня же нету денег,
Я и чай не пил давно.
Дом твой красен, словно терем,
И наличники с резьбой.
У меня же, в самом деле,
Крыши нет над головой.
В золотой узде томится
Выездной холеный конь.
Мне и старой кобылицы
Обрести не суждено.
Соловей выводит трели
Средь твоих тенистых крон.
У меня же утром пели
Стаи черные ворон.
Так угодно видно Богу,
Ну, постой же, брат, постой!
Соберешься ты в дорогу,
А я зайду к тебе домой.
Прошуршал о мостовую
Каучук заморских шин.
Ты уехал. Я пакую
Погребок из редких вин.
Кольца, серьги и подвески –
Всё серьезное в мешок.
Жаль, что выпить будет не с кем
Уходя, на посошок.
Обернулся, вижу сзади,
У окна его жена.
«Погляди-ка, Бога ради!» -
Вдруг сказала мне она.
«Так, внезапно богатея,
Ты теперь миллионер,
Только вздорная затея!»
И достала револьвер…
«Вижу я, что в слабом теле
У тебя моральный дух!»
Отплати! И спешно стелет
Покрывал лебяжий пух.
Я и погреб тот оставил,
И мешок поклал в углу.
Покоряясь букве правил,
Сбросил брюки на ходу.
И под дулом револьвера,
Лёг на взбитую кровать.
На правах миллионера
Нужно грамотно начать.
Ну и начал! От волненья
Закружилась голова.
А она же, без стесненья,
Упрекать меня давай.
«Да, боюсь я револьвера!
Тут наверно нужен кран!»
А она мне громко, стерва,
Прокричала: «Хулиган!»