9.
Там, где цыгане, там всегда шумят.
Так было раньше, есть и будет вечно…
Толпою гомонящих цыганят
Был Эдвард в таборе назавтра встречен.
И речью непонятной оглушённый,
Рассерженный насмешками цыганок,
Навязываньем карт и талисманов,
Но Розу всё же в таборе нашёл он.
Она с повозки спрыгнула поспешно
И прямо тут же, Эдварду в глаза
Расхохоталась, весело сказав:
– Вы удивитесь этому, конечно,
Но я сегодня как-то Вас ждала!
Сегодня на базаре я была
И там, совсем случайно, загадала,
Что если эти бусы украду
И с ними никуда не попаду,
То Вы меня придете повидать:
Поговорить, а может, погадать …
И что же вышло? Вот они – украла!..
Да… Как бы ни был Эдвард удивлён,
А услыхав приветствие такое,
Почти как Роза, рассмеялся он
И произнес сквозь смех, махнув рукою:
– Хоть с детства не случалось воровать,
А тут мне вдруг пришлось Вам помогать!
– А в чём же Ваша помощь – не секрет?
– А в том, что Ваших не подвёл примет!
Вот так они разговорились,
От табора к реке спустились.
– Ещё вчера, когда смотрел на Вас,
Хотел спросить: а Ваша кто родня?
Цыганок видел всяких и не раз,
Но Вы – Вы озадачили меня…
– Природа тоже любит колдовать.
Цыгане не похожи друг на друга.
Ну почему должно всё совпадать?
Ведь разве ваши господа в округе
Все одинаковы? Различий никаких?
А, впрочем, если говорить о них,
То, видно, люди вашего сословья
И правда, все друг с другом совпадают.
Вы уж простите мне моё злословье,
Но сколько я видала, сколько знаю:
Одни – глупы, другие – равнодушны.
А третьи – в деньги влюблены, да так,
Что золотой мешок, как воздух нужен.
Четвертых привлекает красота –
Они её стремятся покупать,
А пятым – гордость некуда девать:
Она из них повсюду выпирает,
Но все цыган, конечно, презирают …
А разве мы – не люди? Чем мы хуже?
Быть может, только тем, что с волей дружим,
Тем, что у нас сильней народ, вольней любовь?
Но Вам не по себе от этих слов…
– Я просто удивлён… Не ожидал…
Подобное услышать от цыганки?...
Ну как же! Мы – воровки, грубиянки,
Нахалки…
– Я такого не сказал…
– Зато подумали.
– А как же мой вопрос?
– Здесь нету родственников у меня.
– Я чем-то Вас обидел?
– Да, до слез …
А мой народ – вот вся моя родня!
– Ну хорошо, не буду Вас сердить.
Но всё равно, ещё хочу спросить …
Позволите?
– Вы очень странный гость!
Когда меня приходят повидать,
С собой берут, обычно, денег горсть
И просят спеть, на картах погадать,
Судьбу распутать, глянув на ладонь.
А кто и просто, прямо с первых слов
Начнёт твердить про счастье, про любовь,
Про красоту, про то, какой огонь
Я в сердце разожгла, похитив душу…
И еще всякой много-много чуши.
– Я со своим расспросом Вам наскучил?
– Вы странный гость… Но с Вами все же лучше…
Немного помолчали. Было жарко.
Река слепила нестерпимым блеском.
Ни ветерка. Внезапно Роза резко
Спросила:
– Вы, конечно, без подарка?
Не ожидая этого вопроса,
Он покраснел в ответ, взглянул на Розу.
Та усмехнулась:
– А у нас не любят,
Когда богатые приходят люди
И ничего с собою не приносят.
Я в табор возвращусь, немедля спросят:
– Ну что же, Роза, твой красавец – щедрый?
Он так смотрел, он глаз не отводил!
Тебе, наверно, горы посулил?
– Да нет… Мы раз-го-ва-ри-ва-ли …
Эдвард
Вновь промолчал и глянул ей в глаза.
Они блеснули холодно и нагло.
Он вынул кошелёк, подал, сказал:
– Возьмите сами столько, сколько надо.
Встряхнула Роза кошелек:
– Приятный звон!
А главное, как много стоит он!
Не хмурьтесь, не ограблю – пять монет
У Вас возьму… –
Молчание в ответ.
На табор оглянулся:
– Там Вас ждут!
Прощайте, Роза!
– Денег не берут
Цыгане даром. Карты разложу –
Поверьте, всё по правде Вам скажу.
– Нет, я не верю в карточный туман!
– Вы думаете, это всё обман?
Проворно опустилась на песок
И, расстелив перед собой платок,
Колоду разбросала по частям,
Мешала, собирала по мастям,
Шептала, карты складывая в ряд
И, наконец, откинулась назад,
На Эдварда взглянула снизу вверх:
– Вам выделен довольно длинный век,
Вас любят люди, Вы их – не всегда…
Ваш разум – и богатство, и беда!
Вас вроде бы повсюду ждёт успех,
Но счастье Ваше, может, хрупче всех…
Спокойной жизни Вам не суждено.
Вы будете знатнЫ, богаты, но…
Но Ваша суженая и её любовь
Вам будут счастье доставлять и боль…
– Не хватит ли судьбу мою пытать?
– Нет!.. Я ещё хотела Вам сказать …
Ваш кошелек-то не совсем пустой?
Вы мне еще монетку подарите!
– Ну, хватит! Вы смеётесь надо мной!
А за труды – весь, целиком, берите!
Прощайте! И не вздумайте плясать!!!
– Куда же Вы? Мне есть, что Вам сказать…
– Ну что еще?
– Вы верьте чудесам!
– Ну, Роза!!! Нет – скучать Вы не дадите!
Вас не понять: то злите, то – смешите!
– Однажды будет очень плохо Вам…
Не будет выхода, а чудо Вас спасёт!
Оно само собой произойдёт!
И убежала, крикнув на бегу:
– Нагаданное мной не забывайте!
Спасибо за подарочек! Прощайте…
А Эдвард, постояв на берегу,
Пытаясь поразмыслить обо всём
Услышанном, домой побрёл пешком.
Забыл о том, что в табор прискакал.
Совсем он что ли разум потерял?..
10.
Причину наших чувств не объяснить,
Они, порой, рассудку неподвластны,
Туманны, неожиданны, неясны.
Ну, например, внезапно полюбить…
Бывает, двое встретятся случайно –
Друг другу незнакомы. В первый раз
Заговорят, взглянут. И с первых фраз,
С улыбки первой, с пустяковых слов
Сердца охватит странная Любовь,
Для них необъяснимая, как тайна.
Она всем завладеет существом!
Земным законам всем противореча,
Настаивать решится на своем,
Уверит, что неведомым родством,
Но были связаны ещё до этой встречи!
Ей можно не поверить, но она
Неверия такого не прощает –
Хитра, могущественна и умна,
Перевернет всю душу вам до дна,
Но не пройдёт, не сгинет, не растает!..
И хоть смеялась Роза, вспоминая,
Как здорово над гостем подшутила,
Но от веселья как-то остывая,
Под вечер почему-то загрустила.
Не радовал ни кошелёк звенящий,
Ни конь его с серебряной уздечкой.
Какой-то грустью – сладкой и щемящей –
Заполнилось цыганское сердечко.
Никто её печали не заметил –
Она самой себе сопротивлялась.
Хотелось плакать, а она смеялась
И куролесила, и бесновалась,
Перевернуть готова всё на свете.
Чем больше сердце рвалось и болело,
Тем на глазах цыганка веселела.
Но если обмануть других смогла,
Себя от странных дум не отвлекла.
Нельзя сказать, что часто навещали
Задумчивость и грусть сердечко Розы.
Конечно, были у нее печали,
Обиды, неприятности и слёзы…
Но долго плакать Роза не умела,
Своей печали воли не давали,
Обиды пустяковые прощала,
А за большие мстила – хитро, смело.
И на ее коварный язычок
Обидчик попадал, как на крючок.
Была добра, со всеми – весела,
Особо никого не выделяла.
Что многим нравится – прекрасно знала,
Любовь к себе за должное считала,
Сама же незнакома с ней была…