Внезапно грязь и лужи надоели,
Цветные перестали сниться сны,
И порешил Петрович на неделю
В деревню к тёще съездить на блины.
А там встречали, как родного брата,
Да так, что в жилах забурлила кровь.
И вспомнил он, как здесь весной
когда-то
На танцах повстречал свою любовь...
***
Коты орали, как кларнет, игриво,
Звенела, словно ксилофон, капель.
А юный сын Петра дерябнул пива,
И приобрёл в сельпо виолончель.
Охота, говорят, сильней неволи -
И вот, в своей невинной простоте
Он в сад залез к своей любимой дроле
И пост за баней занял в темноте.
Осознавая красоту момента,
Петрович был собой безумно горд
И, взяв смычок, извлёк из инструмента,
Как оказалось, крайний свой аккорд.
Вскочили тут же куры на насесте,
Крича, как будто им пришёл конец.
Но страшно было то, что с ними вместе
Вскочил, смотревший сны её отец!
Папаня, оттолкнув жену и дочку,
Оставив разговоры на потом,
Решил поставить в этом деле точку
И выскочил в трусах, но с топором.
Поняв, что не порадовал папаню
И для него теперь он лютый враг,
Петрович быстро спрятался за баню
И там обдумал следующий шаг.
Затем, пролив на клёш остатки пива,
Удрал, в кустах оставив инструмент.
А кот какой-то, заорав глумливо,
Добил и так испорченный момент.
К утру покой вернулся понемногу,
Ушёл папаня, тихо матерясь...
И всё, конечно, поняла зазноба,
Ругаясь вслух, а про себя смеясь...
***
...А первую любовь забудешь вряд ли.
Ты в дверь её, она в окно опять,
Да вон, Петрович, до сих пор с ней счастлив!
А может нет... Да и не нам решать.