Давид рос в театре, поскольку мама его – оперная певица, а папа – дирижёр.
Но и во дворе поиграть он тоже любил. Ведь у него три подруги!- Саша, Злата и Аня Наливайко.
Сегодня у Саши день рождения, и её папа записывает всё, что говорят дети, на магнитофон. В том числе стихи и песни.
Первым согласился петь Додик. Он спел "Погоню" и поинтересовался – Дядя Боря! А Вы меня записали?
- Конечно, Дод!
- Тогда я ещё спою.
- Прекрасно! Но сначала я у тебя возьму интервью. Ведь ты же не против?
- Не знаю, смогу ли я...
- А мы попробуем. Ты был сегодня в театре?
- Да! На репетиции.
- И что ты слушал?
- "Отелло!"
- И тебе понравилось?
- Даже не знаю, что Вам сказать. Там конец тяжёлый... Отелло маму душит.
- Так маму или Дездемону?
- Маму. А он думает, что Дездемону!
- А почему он её душит?
- А ему Яго сказал.
- А что, у Отелло собственного мнения нет?
- Выходит – нет.
- И чем дело заканчивается?
- Дядя Боря! Этот Отелло себя тоже убивает!
- А за что же он себя убивает?
- Ну он же маму... ой! Дездемону убил, а потом на себя обиделся.
- Вот оно что... А отчего же он на себя обиделся?
- Да оттого, что Яго послушался! А надо было этого Яго побить! И не верить ему.
- Так поэтому тебе спектакль не нравится?
- Нравится! Там музыка хорошая... Это же Верди!
- Ты прав, как всегда... А скажи-ка нам, Дод, твой папа был на репетиции?
- Конечно, был! Как же без папы?
- А что же он маме не помог, когда Отелло её душил?
- Так ему некогда было. Он же в яме палочкой махал. А Отелло – он только пробовал душить. А если б на самом деле, я бы ему показал.
- А папа?
- И папа тоже!
В конце дня рождения Сашин папа включил магнитофон.
- Ой! – сказала Аня Наливайко, - Да это же я! – и рассмеялась звонким колокольчиком.
- А это я!
- И я!
- И я!..
И стало ещё веселей, чем было.