Июнь, коррупция, обстрелы,
Народный праздник вкривь и в кровь,
Набаты банков, децибелы
Дипломатические – вновь
История заволновалась,
Заколыхалась в берегах
Разумных правил, заплескалась,
Подняв со дна дремучий страх
И сказки прошлых поколений,
В порфире тухлых испарений
Очередной наполеон
Тулун прославил, как Тулон,
От новостей казармой тянет.
Неловко грезить о своем,
Когда цветок свободы вянет
И страны гибнут. Тяжкий ком
Событий Федора тревожит,
Неволит мыслить и писать,
Бежать, пока не обезножит
Усталость, через лес и гать
Чужих теорий, дознаваться,
Какому будущему быть
И как другое отменить,
В котором пусто. Расставаться
С любезной грустью нелегко,
Но долг, но совесть, но желанье
Науку двинуть... Глубоко
В душе гудит соревнованье.
И что с того, что результат
Уже известен? За неделей
Неделя минула б, зажат
В тисках житейских, до метелей
Философ бы испек статью,
А может, и главу для книги.
Да, так и было б, если б – фью! –
В оконце почерневшей риги
Не запорхнула из полей
Пичуга с писком любопытства.
Юнец Морозов был живей,
Хитрей и в деле волокитства
Азы прилежно постигал,
Читая острые романы;
В свои лирические планы
Игры, однако, не включал,
Расчетом брезгуя, надеясь
На высший промысел. Теперь,
Богатый опытом потерь
И нехотя, все реже бреясь,
Тем более не думал он
Вязать силки для милой Насти.
Нет, он, конечно, не Вальмон.
Доклад пошлет ей, где отчасти
Мировоззрение свое,
Отчасти метод рассуждений
Облек в слова. Без озарений,
Но плотный текст и для нее
Понятный. Прицепил, отправил,
Убавив куртуазный тон.
К обеду зной асфальт расплавил,
Как стеклышко, блестит бетон,
За вереницей тополиной
Лениво ширится река,
По небу комковатой глиной
Дымы промзоны, облака
Разбросаны, скучают чайки
В родной стихии, во дворе
Две разновозрастные стайки
Качели делят. По жаре
Простейшие задачи туги.
Не помогает «Автокад».
Философические фуги
Даются легче, их каскад
Приятно Настю развлекает.
Она Морозову мерси –
И снова к нулевой оси
Мостовой фермы. Время тает.
Успеть бы сессию закрыть,
Махнуть заполненной зачеткой
У деканата и, чечеткой
Сбежав по лестнице, забыть
Про все до сентября. Подуло
Под вечер с пустыря, настой
Печеных трав до крыш взметнуло,
Прозрачная луна дугой
Ползет при свете солнца снуло.
Проходит день, за ним другой,
Такой же томный. По квартире
Танцует Настенька одна,
Сгоняя сон. В Гвадалквивире
Зонтом вздымает ил со дна
Сестра Анет с каким-то новым
Фотографом. Кольцует птиц
На Ладоге, а не девиц,
Серьезный Димка, по вьюрковым
Специалист и аспирант.
Родителей начальство грузит,
Часы расширит, плату сузит.
Завод, больница – где гарант
Гражданских прав и трудового
Законодательства? Без сил
Вернется с внеочередного
Дежурства мама. Сократил
Главврач две сестринские ставки
На отделении, зато
Весомей прежнего надбавки
Получит он. Как в решето
Вода, финансы сверху льются
На стапель папиных верфей,
В цеху ругаются, смеются
И сверхурочно остаются
Варить металл без чертежей.
На младшей дом, уборка, ужин,
Но это что – вот сопромат,
Перед которым безоружен
Иной отличник, во сто крат
Сложней, мучительней, затратней.
Молчит манок на полке братней.
Подуть? Ну, нет. Взялась – учись.
Восьмерки сальсы прервались.
Долги, зачеты, курсовые –
Ее свободы часовые,
Не подкупить, не обмануть.
Потом – прогулки, метеоры,
С Ильею ласковые споры,
А до июля ни чуть-чуть.
Пускай взыскания и малы,
Пускай влекут концерты, залы
Музеев, и пора устать –
Все дисциплине покорится,
И даже тот, кого боится
Она без отчества назвать.