Картины в небе шли с тюремным дифферентом,
Крестился каждый, каялся, как мог,
Между Святейшеством и нашим президентом,
Происходил вялотекущий диалог:
Пусть на земле достиг всего и много,
И равных в этом мире, можно сосчитать,
Вот только чувство есть, что перед Богом,
Как остальным, -- придётся отвечать.
«Скажи святой отец, тебе с небес звонили?
Просили поскромнее в грешном мире жить?»,
«Да, я мечтал, когда обкомы нас гнобили,
Всегда со злата есть, с него же пить!»
«То не кулак вон там из тучи показался,
Да, стало быть Господь даёт оттуда знак,
«А знак кому?», -- «Тебе, что патриарх зажрался,
И рубище одеть он не рискнёт никак.
Мы тоже хороши, по шею в шоколаде,
В иной момент уже не знаешь, что украсть,
Воруем так, чтоб никогда не быть в накладе,
Воруем так, как это может власть.
А вдруг он всё же есть, ну тот, который спросит?»
Тревожней сразу становился диалог,
«А ведь Святейшество, помрём он нас допросит,
Признаемся во всём!», «Да, не дай Бог!».