Дом мой как парус без палубы-
одинокий скиталец средь тьмы,
тащит бренное существование
сквозь оковы бездушной судьбы.
я на нем в бескозырке пиратской,
взяв штурвал в обиход дряблых рук-
тешу лихо свое сумасбродство
и верю в бессмертность мечтающих душ.
ни друзей,
ни семьи,
не осталось-
все я предал во имя мечты.
вздорность непокорных всегда прогибает,
и целью неверной окутаны очи мои.
но я искренне преданно грезил,
вот он шанс-
землю взглядом с небес оглядеть
и остаться еще человеком,
сумевшим миру себя подарить.
все что истинно-ложно,
суровый закон
всех бывалых моряцких хроник
не нашелся еще тот герой,
кто бы смог остаться собою.
как причудливый канекалон
фюзеляж свисает над бездной,
чтож я сделал с собой?
отчего в груди так жалостно щемится сердце?-
то поэтов давний удел,
беспризорников горем взращенных,
в пресловутости дней,
вперед на скалистую тень,
бросаются гордо и лихо.
и не стыдно,
не боязно мне,
все уже позади,
все свершилось,
доживаю остатки свои,
а все еще слышу
зов прибоя,
да бесшумные штили.
как хотелось бы снова туда,
сладкий бриз соленого моря,
я бы чайкам честь отдавал,
и никогда не предал бы море.
вечерами стою у окна,
свет бессмысленный тускло воет,
отчего моя жизнь была горем полна,
и беспечностью вскормлен,
я душою навек отправляюсь туда,
где бушует сердечности воля.
я в газету заметку пишу,
не терялся ли вечный странник,
вдруг прочтешь ты записку мою,
и придёшь навестить мою память
жаль что море увы не прощает бродяг,
не сумевших и копейки гнутой,
поднести на распятье судьбы,
данью потерянных судеб.
закурю и слезой одинокой,
скатится памяти груз,
я повенчанный сердцем с тобою,
напялив немодный стариковский сюртук
отправляюсь на поиски счастья-
среди вечности пропитых душ.