Как-то раз Адам пошел в лес, чтобы поймать Рыбу.
Рыба жила подо льдом Лесного Озера.
Каждое утро Рыба поднималась из черной теплой глубины озера, подплывала к чистому от снега ледяному окошку и поджидала Адама.
Рыбе было одиноко и скучно жить подо льдом.
Большие выпуклые глаза ее все время были печальны, чешуя на боках потускнела и не лоснилась, а тонкие вуалевидные плавники увяли, потрескались и плохо помогали телу плыть.
Адаму было жалко Рыбу.
Он приходил к озеру, садился над окошком на специально приспособленный еловый чурбачок, смотрел, как она плавает, и думал о чем-нибудь своем.
Когда их взгляды пересекались, Адам видел в смущенных глазах Рыбы заинтересованный свет. И тогда ему казалось, что он нужен ей, чтобы помочь.
Адам прорубил в ледяном окошке небольшую лунку и попробовал заговорить с Рыбой.
Она внимательно слушала его, но открывала рот только для того, чтобы глотнуть немного свежего морозного воздуха, каким дышал Адам.
Понимала она его, или нет – Адам не знал, но чувствовал, что ей хорошо его слушать и дышать.
Адам рассказывал ей обо всем, что с ним приключилось.
Про Лебедь и Кабанчега, про Зайца и Лиса - про все то, что можно было бы доверить только самому близкому другу. Или Рыбе.
Выговорившись перед Рыбой, Адам приходил домой опустошенный и бродил из угла в угол, ни во что не вникая и не находя себе душевного применения ни в одном из домашних дел.
Все казалось ему обыденным и тусклым, как серый пасмурный день.
Кое-как скоротав вечер и переспав ночь, Адам опять возвращался к Рыбе, и говорил.
День за днем - Рыба постепенно оживала. Глаза ее горели все ярче, плавники распушились и чешуя жирно поблескивала под случайными лучами зимнего солнца.
Адам зачерпывал Рыбу в пригоршни вместе с водой, подносил к лицу и удивлялся происшедшим с ней метаморфозам.
«Нунадож!» - говорил он и отпускал Рыбу в прорубь, любуясь, как она бойко плещется в стылой воде, и тайно гордился собой - что это он своим вниманием и доверчивостью сделал ее такой.
Так прошел месяц. За ним другой. Зима быстро слабела и готовилась к концу.
Снег в лесу потемнел и просел, напитавшись влагой и теплом сырого воздуха. Сосульки свисли с избы и потянулись к земле, неуклонно подрастая с каждой каплей талой воды, сочившейся с крыши.
«Скоро поди и лёд сойдет», - с тревогой думал Адам, ненадолго засыпая. А утром, чуть ни свет брел по льду озера, старательно огибая проталины и задумавшись о том, что тревожило его и просилось на разговор.
Рыба всегда издали чуяла его шаги, заранее подплывала к окошку и терпеливо ждала, когда Адам начнет беседу.
Но в этот раз…
- Здравствуй, Дружок! – услышал Адам человеческую речь, едва приблизившись к проруби.
Адам от неожиданности повертел головой. Никаких людей поблизости не было.
«Неужто - Рыба!» – догадался он.
Рыба стояла неподвижно у самой поверхности воды. Грациозно расправленные нежно-розовые плавники ее едва шевелились. Чешуя лоснилась золотым светом, а на голове, как показалось Адаму, сверкала маленькая золотая корона.
- Да, это я, – продолжила Рыба, не давая Адаму опомниться.
Адам ясно видел, что Рыба находится под водой и вовсе не раскрывает рта. Но, тем не менее, голос звучал так громко и неискаженно, что Адам снова огляделся по сторонам в поисках невидимого собеседника.
- Дурачок! – рассмеялась Рыба. – Ты так ничего и не понял?
Адам наклонился поближе к воде.
- Теперь можешь просить, чего хочешь! – явственно донеслось непонятно откуда.
Адам потерялся окончательно.
- А чё просить то?
- А ты подумай! – Рыба вильнула хвостом и ушла на глубину.
В полнейшем недоумении Адам присел на чурбачок.
«Чё просить? Зачем?» - так сидел он битый час, бесполезно вглядываясь в пустую прорубь. Потом встал и неловко побрел домой – не выбирая сухого пути меж подтаявшим льдом и быстро набирая воды в валяные сапоги.
В одном месте лед под отяжелевшей ногой Адама треснул. Но он не заметил этого - чувство неожиданной утраты и полной растерянности на время совсем лишили его внешнего внимания…
Зайдя в дом, Адам не раздеваясь лег на кровать и уставился немигающим взглядом в деревянный потолок.
В многочисленных изъянах и прожилках сосновых досок не различал он теперь ни волн, ни созвездий, ни лиц животных – ничего, что обычно грезилось ему в состоянии душевного покоя и созерцательности.
Адам лежал не шевелясь, не чуя ни сырых ног, ни голода. Вода сочилась из сапог и стекала на крашеные половицы, собираясь в небольшие прозрачные лужицы.
«Надоб заснуть», - Адам попробовал закрыть глаза, но что-то постороннее мешало ему забыться.
В двери стояла Ева и вопросительно смотрела на него, не давая молча спать.
Адам все рассказал ей…
Ева вышла в сени и вернулась с половой тряпкой, чтобы подтереть за мужем.
«Оспаде, из чё только он тебя лепил то… – обреченно вздохнула она, – Стиралку надо было просить!»
Адам ясно почувствовал, как вредная жила под ложечкой болезненно сжалась и выпустила жгучий яд. И он быстро пошел вверх и влево по груди, вызывая тошноту и паническое желание что-нибудь непременно делать, чтобы как можно скорее избавиться от этого мучительного состояния.
Адам метнулся к двери, толкаясь и хлюпая сапогами.
«Чёш не переобувши то?» - растерянно пробормотала Ева в опустевшей комнате и бессильно осела на кровать.
Мокрый след на полу стыл, не тронутый хозяйкой.
Адам мчался к озеру, почти ничего не различая под ногами в наступившей темноте…
Он не почувствовал ни боли, ни страха и лишь пошире раскинул руки в ледяной воде, чтобы медленнее и ровнее идти на дно и дольше видеть сквозь рваное отверстие полыньи колеблющиеся звезды, свет которых становился все слабее в сгущающейся озерной мути.
Вот свет погас совсем. Вот что-то мягкое как перина коснулось спины и затылка.
«Фсё, дно…» - облегченно подумал Адам, поглубже зарылся в ил, свернувшись калачиком, и сомкнул веки...
«Все… будет… хорошо… Все… будет… хорошо…» - нежный розовый плавник гладил Адама по небритой щеке и неприятно щекотал за ухом.
«Все… будет… хорошо…»
«Рыба, чёш ты так…» - Адам раздраженно перевернулся с бока на бок и открыл глаза…
Ева сидела на краю кровати и поочередно прикладывала к его голове прохладные влажные ладони, пытаясь унять жар: «Фсё… будет… хорошо…»
Адам недоверчиво оглядел комнату и прислушался. - Из сеней доносилось какое-то непонятное тарахтение и звуки полощущегося белья.
«Фсё будет хорошо!» - еще раз, с уверенностью, произнесла Ева и теперь, покойная за Адама, отправилась по своим делам.
Так в обиходе Первого Человека и его верной подруги появилась первая бытовая техника.
01.09.2020