У него была своя Правда –
неказистая и немного странная,
но своя.
Словно второе "я",
а если он уходил на работу,
пряталась в глубинах тёмного шкафа.
И только ночами (наедине),
они согревались мыслями о поступках,
которых никогда не будет:
– А кто осудит?
Спрашивал себя.
Утром шёл по привычке,
через старый немытый подъезд –
много мест,
куда мог бы он с Правдой уйти.
Только страх влажной лапкой удержит
привыкших скулить, на короткой железной цепи...