В лица, затертые мелом,
смотрят глаза испуганно,
бродят толпой несмелой
среди гробов не струганных.
Право на жизнь прописано
в пылью припавших книжицах
и книгочеи с лысиной
ищут азы в них и ижицы.
Глупость толкуя как истину,
что искажается в разуме,
и с пожелтевшими листьями
строки сочатся проказою
душ, околдованных леностью,
Бога не знавших с младенчества,
тонущих в скверне и мерзости, -
рвоты всего Человечества.
Запечатленные рунами
в камнях скрижалей и готике,
плачут оборванно-струнные,
сжавши морщинные ротики.
И расступаются в ужасе
все, кто стенали над бездною,
напрочь лишенные мужества
жизни влачить бесполезные.