(из серии стихотворений "Метаморфозы любви" http://www.stihi.ru/avtor/blslv&book=30#30, навеянных книгой "Уроки любви", Руслана Киреева)
Здесь - об особенностях любви писателя графа Льва Николаевича Толстого в браке с Софьей Андреевной Берс.
И женщина, и гений - две стихии,
Их проявления загадочны всегда,
А если и любовь в себя впустили,
То может возникать взаимная беда.
Толстой жену брал в дом со зрелым чувством,
Но долго не решался с предложеньем ей -
Страдал от робости в терзаньи грустном
И... загадал, чтобы решиться, без затей. 1*)
Ему вдруг выпал судьбоносный жребий!
Свершилось предложение - невеста есть! 2*)
Желанная взаимность, без сомнений,
Но... им венчание уже, как рока месть. 3*)
Соединились, счастливы, похоже...
Но вскорости общение пошло не так:
С ней чувство, что она и он несхожи,
Он счастлив, но... есть разочарований знак. 4*)
Труды его нуждались в переписке,
И этот гиблый труд взяла себе жена -
В печать шли от неё шедевры мысли...
И сколько смыслов, слов иных внесла она? 5*)
Выходит, что они писали вместе,
Характеры творила и её рука,
А в женских - мир внутри на женском месте:
Здесь Софьи проявилась тонкая душа.
Сотворчество не стало душ сплетеньем,
И дети, и венчание, богатый быт -
Ему в том нет удовлетворения,
Он ищет свою Истину, как следопыт. 6*)
Увы, с женой любви не получилось.
Десятки лет она при нём, но... далеко -
Его любовь витает в ему милых
Абстракциях, где ищет Истины окно. 7*)
Он дважды уходил в тоске из дома,
И даже от почти рожающей жены -
Уходит от себя,.. как молодого,
Так и в конце их долгого, вдвоём, пути. 8*)
Так разнохарактерно у них сложилось:
Она с любовью жертвует ему свой век,
Но у него давно определилась
Любовь иная - в Истину влюблён навек. 9*)
Таков был в жизни русский гений слова -
Знал увлечения, был добрым, но... умом,
Любил же, словно жизни всей основу,
Он Истину, что стала для него... Судом. 10*)
Что Гений? Творчеству бездушный робот?
А может быть, посланец людям от Небес?
Судьба даёт любовь для этой пробы,
И судит женщина, какая Ему честь.
Примечания, с включениями и редакцией автора, взяты из книги "Уроки любви", Руслан Киреев, Рекл.-комп. аг. газеты "Труд", Москва, 2000 г.
1*) Толстой пишет о своей любви тётушке: "Я, старый беззубый дурак, влюбился... Я и не знал, что можно так любить и быть счастливым". А предмету своей любви составил пылкое письмо: "Мне становится невыносимо. Три недели я каждый день говорю: нынче всё скажу, и ухожу с той же тоской, раскаянием, страхом и счастьем в душе... Я беру с собой это письмо, чтобы отдать его вам, ежели опять мне нельзя или недостанет духу сказать вам всё".
2*) Отдал письмо лишь на третий день, так как загадал: возьмёт её младшая сестра высокую финальную ноту - отдаст. Сестра взяла! Письмо было вручено холодными, как лёд, руками, и давно уже ожидаемое предложение принято незамедлительно!
3*) На венчание Толстого ждали в церкви. А он сидел без рубашки в комнате, так как все его вещи уже упаковали и увезли, и купить было негде из-за воскресенья. Слава Богу, невеста поняла и приехала за ним. Но подумала: "А не сбежал ли он?". Мысль эта, как потом выяснилось в их долгой жизни, оказалась пророческой.
4*) На 15-й день от свадьбы она пишет из Ясной Поляны: "Стала я сегодня вдруг чувствовать, что он и я делаемся как-то больше и больше сами по себе". Он жаловался в свой дневник: "Её характер портится с каждым днём... с ворчанием и озлобленными колокольчиками. Счастлив, но совсем не так, как ожидал. На каждом шагу разочарование". Он видит, что она такая же женщина, как все - просто женщина - и это наводит на грустные мысли. На первом же году супружеской жизни, за полтора месяца до рождения первенца гению становится смутно и безотчётно, и он подбирается к формулировке своей Истины: "Ужасно, страшно, бессмысленно связывать своё счастье с матерьяльными условиями - жена, дети, здоровье, богатство".
5*) Жена через сорок лет совместной жизни поймёт эту странную семейную любовь так: "Гению надо создать мирную, весёлую, удобную обстановку, гения надо накормить, умыть, одеть, надо переписать его произведения бессчётное число раз, надо его любить, не дать поводов к ревности, чтоб он был спокоен, надо вскормить и воспитать бесчисленных детей, которых гений родит, но с которыми ему возиться и скучно, и нет времени".
6*) Толстому, поглощённому поисками Истины, внутренняя жизнь жены, дышавшей рядом, была, по её словам, "не интересна и не нужна, - и поэтому он никогда не вникал в неё". Самой же ей "хотелось бы всего его охватить, понять". Ещё двадцатилетняя, графиня Толстая писала: " Я бы дорого дала, чтоб влезть в его душу". И это ей удалось, как многолетний жизненный подвиг: дала дорого и "влезть" сумела - он читал ей первой всё написанное им, выслушивал с вниманием её мнение. "Мы часто с ним говорим о романе, и он почему-то (что составляет мою гордость) очень верит и слушает мои суждения". По творчеству она фактически стала его вторым "я". Она не была просто переписчицей. Максим Горький, хорошо знавший Софью Андреевну, хоть и не жаловал её, но утверждал: "Некоторые черты в образах женщин его грандиозного романа знакомы только женщине, и ею подсказаны романисту".
7*) Его уходы это, в первую очередь уходы от самого себя, прежнего, а следовательно, и от его второго "я". От жены и семьи в никуда, в абстрактное пространство отвлечённых идей согласно своему кредо: "... бессмысленно связывать своё счастье с матерьяльными условиями - жена, дети, здоровье, богатство". Он ищет ещё большей свободы, хотя и так освобождён от каких бы то ни было обязанностей в семье, лёгших целиком на плечи Софьи Андреевны. Напомни она ему о них и получает удивлённый суровый отпор, как будто хочет сказать:" А ты ещё надеешься и лезешь ко мне со своими глупостями". В конце жизни она признаётся: "Ах, как боится стареющая женщина этого отпора - отпора, который больнее всяких побоев и слов, молчаливого, безучастного, сурового и нелюбящего! Он не привык любить - не привык смолоду". В дни его 80-летнего Юбилея на фоне многочисленных дифирамбов она писала:"Никто его не знает и не понимает, самую суть его характера и ума знаю лучше других я. Но что ни пиши, мне не поверят. Л. Н. человек огромного ума и таланта, человек с воображением и чувствительностью, чуткостью необычайными, но он человек без сердца и доброты настоящей. Доброта его принципиальная, но не непосредственная".
Здесь Гений похож на бездушную интеллектуальную машину творчества.
8*) Толстой начал искать свою "правду" ещё в 27 лет. В повести "Севастополь в мае" это звучит так: "Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, - правда". Вот она, его настоящая любовь. Ради правды, как он её понимал, ради Истины, как он её видел, он готов был пожертвовать всем, бросить всё и уйти, куда глаза глядят. Ушёл в первый раз, днём, а ночью жена родила. Вернулся, но прежние отношения уже не вернулись. Софья Андреевна перестала быть для него вторым "я", даже в переписке рукописей, чем она самозабвенно занималась всю жизнь, было отказано. Второй раз ушёл из Ясной Поляны поздней осенью 1910 года, уже глубоким стариком. и, как оказалось, в свой последний путь.
9*) На смертном одре в последних раздумьях он думал, как и всегда, об Истине, так как последние слова его были: "Я люблю истину... Очень люблю истину".
10*) Последний раз он болел жестоко, и впервые за полвека рядом с ним не было Софьи Андреевны. Она была в соседней комнате, но ему не говорили, и он не вспомнил о ней. А она любила его! За семь лет до последней трагедии она писала: "Всякое ухудшение здоровья Льва Николаевича вызывает во мне страдание... сильнейшее. Так мучительно мне видеть его страждущим, слабым, гаснущим и угнетённым духом и телом! Возьмёшь его голову в обе руки или его исхудавшие пальцы поцелуешь с нежной, бережной лаской, а он посмотрит безучастно. Что-то в нём происходит? Что он думает?" Она, со всей земной женской самоотдачей и жертвенностью, любила его, а он любил Истину и думал о путях к Ней до последнего мгновения - Истина стала судом его судьбы.
Любовь повернулась к ним своей философской гранью.