Надсаживаясь и краснея кожей,
родившись, плачут маленькие люди.
И каждый раз: "Кричит? Спасибо, Боже! -
сквозь боль вздыхают матери. - Жить будет..."
Живут и плачут - басом, хрипло, тонко,
прося любви, пощады или денег.
Слезам не верят... разве что священник,
флакончик мирра пряча за иконку.
Процентность соли мерить бесполезно.
Без примеси притворства могут плакать,
оставшись без хозяина, собака,
и ствол берёзы, раненый железом.
В молитвах о заблудших просыпаясь
и засыпая, хлеб слезами солишь...
Скажи, святой, что их жалеешь больше,
чем сам себя, когда порежешь палец.
* * *
Стальные клеммы датчиков сотрутся,
сверяя боль внутри и смех снаружи.
На сто процентов искренне смеются,
когда щекотно, да над севшим в лужу.
Улыбка Сатаны младенцу впору,
а Бог давно забыл, как улыбаться.
И, может быть, они рыдают хором
под смех, вне сцены, старого паяца.
* * *
"И что ты снова ходишь с постной рожей?"
Да, зритель - друг, а друг - жестокий критик...
- Да маски разболтались... буду строже.
А впрочем, не хотите - не смотрите.