Виток пятнадцатый: Бабушкин сундучок
(Углич)
Там, во Угличе во городе -
Сундучок, железом кованый.
И не жемчугом наполнен он,
И не златом-серебром.
Там хранятся годы давние,
Годы давние, печальные.
Чьи-то кольца обручальные,
Чей-то одинокий дом.
«…Здесь, в забытом этом городе,
Сквозь туманы дней бесформенных
Яркий луч пробился солнечный,
Путь-дорогу осветил.
Счастье милое, заветное,
Шлю тебе письмо приветное,
Ожидаю встречи трепетно…
Твой навеки, Михаил*»
В Углич отправились из Рыбинска. Автобус, полный вначале, по пути то и дело останавливался, выпуская дачников: Сидорово, Еремейцево, Кирьяново… Так и виделись эти Сидоры, Кирьяны, Еремеи – с незапамятных времён селившиеся на берегу большой реки. Она всё время была где-то рядом: то подглядывала любопытным голубым глазом сквозь высокие береговые заросли, то протягивала под мостом расшитый зелёной ряской рукав затоки, то махала вслед пушистыми метёлками тростника. Миновали город Мышкин. Он, как настоящая мышка-норушка, затаился где-то за высокими кустами, и так и не показался ни домиком ни забором (оказалось, был вообще на другой стороне Волги, за переправой). «Надо будет и здесь как-нибудь побывать», - отметили для себя путешественники.
Углич встретил их безмятежно солнечной полупустой площадкой перед маленьким автовокзалом. Сразу запаслись обратными билетами до Ярославля, обозначив тем самым имеющееся в запасе время. Запас был порядочным: почти семь часов – гуляй, не хочу. И они отправились гулять, благо, схема «Углич туристический» была прикреплена прямо к ограде автостанции. Заглянули в парк, полюбовались пожарной каланчой, вышли к Волге. Там, у причала, конечно же стоял… нарядный красавец-теплоход. К нему сквозь строй продавцов сувениров тянулась цепочка утомлённых осмотром достопримечательностей туристов. На сгрудившихся около пристани домиках призывно пестрели вывески на двух языках: «Музей-галерея кукол», «Музей тюремного искусства», «Музей истории велосипедов». Павел и Марина решительно двинулись в обход. Прием с «музеем чего угодно…» им был знаком. В небольшой, как правило, комнате располагался набор некоторых предметов в соответствии с вывеской: смотрите, выбирайте, на память покупайте. Плата была невысокой, но тратить время не хотелось. Лучше уделить больше внимания историческим местам. Дощатая дорожка уводила вдоль изогнутого русла ручья куда-то вверх, в сторону выглядывающих из зелени зданий Кремля. Там было тихо, красиво и, главное, практически безлюдно.
Музей-заповедник Угличский Кремль располагался почти на острове: берег Волги глубоко врезался в сушу с одной стороны - устьем Каменного ручья, с другой - заливом, продолженным глубоким рвом.
- Как настоящий замок, - думала Марина, шагая по белому каменному мосту, - только где же стены?
Стен не было. Каменных возвести видимо не случилось, а деревянные были давным-давно перемолоты неумолимыми жерновами времени. Зато был прекрасный парк с видом на Волгу, в котором прятались разноцветные здания: жёлтый Богоявленский собор, алая с белым церковь царевича Димитрия на крови, кирпично-красная Палата угличских удельных князей, белое здание бывшей городской думы. Закружились по экспозициям: история Углича в лицах, иконография угличских святых, святыни и реликвии угличской трагедии XVI века, Углич в истории государства Российского XVII-XIX вв… Марина всё надеялась найти среди документов и старых фотографий упоминание о Михаиле Павловиче Чехове. Осматривая очередную выставку, она, наконец, решилась спросить про сундучок.
- Да, есть такой сундучок, у нас одно время выставлялся. Сейчас узнаю, где он, - смотрительница куда-то позвонила. – Вы в Богоявленском соборе «Историю Углича в лицах» смотрели? Он там.
Вот так. Слона то они и не приметили. Вернулись. Попросились. Сундучок стоял в стеклянной витрине почти у самого входа. Табличка гласила: «Сундук-теремок, XVII-XVIII в., дар Марии Павловны Чеховой (15.10.1893г.)». Как они проскочили мимо? Оставалось только недоумевать.
Тем временем с Волги раздался басовитый гудок – к берегу причаливал очередной теплоход. Павел с Мариной переглянулись. Скоро здесь станет людно – пора уносить ноги. С группой «людей с парохода» они разминулись уже на мосту. Рядом терем-теремок, весь в кружевных наличниках приглашал в «Музей городского быта».
- Может быть тут что-нибудь про Михаила Павловича?
Павел молча направился к резному крылечку.
В музее, среди множества шляпок, дамских туалетов, чайных и столовых приборов они уже вновь было отчаялись, но снова выручило настойчивое желание узнать. И на робкое:
- Не сохранилась ли в городе какая то память о брате писателя? - путешественники услышали:
- Да целый дом сохранился, где он жил! На Спасской улице. Вы сразу найдёте – дом с аркой, он такой единственный. Там и доска мемориальная есть.
Вот это удача. Быстро распрощавшись с хозяйками музея, Павел и Марина поспешили к заветному дому. Нашли они его сразу: двухэтажный дом, судя по виду, побывал во многих передрягах, но вполне бодро глядел на этот мир всеми семью окнами фасада. Арка приглашала внутрь. Над ней – два окна на втором этаже, как раз те самые, окна комнаты, которую снимал Михаил Павлович у супругов Калашниковых. Вход, как и раньше, был со двора – сейчас этот двор пыталась заполнить сочная крапива. На протянутой бельевой верёвке сушился розовый вязаный берет. Только здесь Павел и Марина наконец то заметили, что тени, уже по вечернему длинные, протянулись через весь двор, как бы подводя итог этому длинному, полному открытий дню. Пора было возвращаться к автовокзалу и трогаться в обратный путь. С собой они увозили несколько угличских калачей (изделий местного хлебозавода) и невидимый, но очень весомый запас впечатлений. Автобус мчал их сквозь вечерние туманы навстречу сгущающимся сумеркам, навстречу приветливым огням Ярославля, навстречу завтрашнему отъезду домой.
*) - В Угличе Михаил Чехов встретил свою суженую. Он женился на Ольге Германовне Владыкиной, которая была гувернанткой в доме директора писчебумажной фабрики Дальберга. Венчались молодые в соседнем с Мелиховом имении Васькино. После венчания в этот же вечер молодые уехали в Ярославль, куда получил назначение Михаил Чехов.