Предзимье ощутить, как цианид
углами губ, и выплюнуть пейзаж,
ободранный до серого асфальта,
зрачки под синий купол зачехлив:
повсюду прялки грубых первоформ,
не спрятанных за лёгкостью фантазий
ни летних мулине, ни зим холстин.
Хотя бы алый рот или шиповник –
настроить скрипку из стекла (и вновь
коснуться раненого сердца),
и красным провести смычком
по рельсам памяти, предплечиям заката,
упавшим грудой туч на горизонт.
…Курсор трамвая мчится по рядам
многоэтажных текстов одиночеств;
но только солнце выбирает казнь
в обмен на человечью дрожь аорты.
….
Продышишь запотевшее стекло
привычки жить – и вдруг взлетают веки
сороками – к прорыву перспективы,
за точку схода в обоюдоостром
движенье на вершину острия...
Но умирать приходит лишь один.
И некому сказать, что смерти нет