Я видела как утром Осень
надела тополю венец;
ещё вчера ворон матросил,
и вот в короне, и дворец!
Двор шебуршит: «Король-то голый!»
Полунагие дерева в поклоне:
от былых камзолов
лишь кружева да рукава.
Дождь-старичок не вспомнит ноты:
без «кап» и «ляп» гавот не тот.
Пенёк с ухмылкой косоротой:
он знает их, но не споёт.
Шлёт Ветер Осени депешу,
мол – время подати, изволь!..
В ответ: «mon cher, послала с лешим,
впиши в долги хоть сотый ноль!..
На злато нонче я богачка;
купюры режем в серпантин,
на веера пускаем пачки,
деньгами топится камин…» –
Смеётся, курит трубку Осень,
сияя зубом золотым.
С зелёной мушкой морщит носик,
а букли свежезавиты;
под ними редкая косёнка травинок,
(но об этом тсс!)
Часы на дубе, время скомкав,
сменили стрелки на усы –
На бал! – чуть привирает Эхо…
Пойду! Наряд мой хоть куда:
манто из солнечного меха,
из шороха листвы тафта.
На танцплощадке кружат пары,
в златых коронах тополя.
И держит дуб (для танцев старый)
листвой горящий канделябр.
Я реверансом неумелым,
отвечу дубу на поклон.
Вот объявляют танец белый:
бегу к тебе, мой принц, мой Клён!..
Вдруг станет тихо среди бала,
и мы останемся одни,
расскажет Клён, как я мечтала,
мне о своей большой любви.
И будет тешиться прохожий:
– Чудачка! С клёном обнялась!
Я потеряю в листьях тоже
свой башмачок, найду, смеясь:
никто в карете не примчится
примерить найденный башмак.
На этот бал хожу лет тридцать,
чтоб не сойти в миру с ума.
***
Желтуха у ясеня; ветки поджали,
трясутся и шепчутся тихо соседи:
– Вчера целовались на ветреном бале.
– А доктор-то где?
– Говорят в «скорой» едет.
Она, в серой шляпке из облака рваного,
приехала в стареньком автомобиле;
представилась басом грудным: «Марьиванна»,
анализ взяла на били-рубили,
обмеряла спину больному рулеткой:
– Кифоз и лордоз.
– ?..
– Но при вашем износе!
Ворон посчитала на сморщенных ветках,
– Диагноз? Заразный. Да-да! Это осень!
В большом чемодане искала аптечку,
в аптечке зелёнка – желтуху замазать.
Больной ждал покорно со взглядом овечки,
хихикал в ладошку пенёк одноглазый.
Лечить не спешила – вра-чи-ха такая!
Отпали у ясеня ржавые кудри,
а с ними болезнь. Облегчённо вздыхая,
уселась довольная, носик напудрить.
Вот дворник Пахом вышел двор санитарить,
он с нею бывает суров и неласков –
метлою под клёном смахнул планетарий...
Но это другая дождлинная сказка…
Дождлинная сказка-1 http://stihi.ru/2019/11/06/4219
Художник Букашечка