Подошла – словно шмара отчаянно ржавая, медная осень: огоньку попросила – разжечь на ветру листвяной костерок, голоногая, в малом пальто – убегала, кричала безумное "в восемь!", серый дождь лил без меры; плохие манеры - был спущен вниз мокрый чулок...
Был искусственный климат: придуманный дьяволом офис поглотил трудный день, снова – восемь, за тёмным стеклом ждёт сама не своя – шмара мокрая верной собакой прощальная, горькая осень; дождь-громила гремит водостоком и нищими скорбно стоят...
Тени тощих деревьев в аллеях промозглого, тёмного парка, колесо обозрения мёрзнет и жмется в сырые кабинки - как дама в манто. Я и осень - горящий костер на янтарном ветру охрорыщущий, жаркий:
– Эй подруга! Целуй – мокро в губы, сейчас же целуй, а не то! А не то?!..
Серый дождь лил без меры, виски оседлала намокшая, стыдная проседь, пьяный ветер горящий костёр листвяной точно вор уволок...Я надсадно дышал, нагоняя ушедшую, юную осень – что как шлюха шальная, шла резво по-дерзкому пьяная, голая, рыжая и без чулок...