В тёмном омуте оконном
отражается душа,
а в душе сидит осколок
тихо-тихо, не дыша.
Лёд на сердце не растаял
от тоски моей былой.
Как птенец отстал от стаи,
чтобы сгинуть с глаз долой.
Можно взять и повиниться,
отменить тоску-печаль
и слова, что вереницей
всё летят куда-то вдаль.
Можно звёзды из колодца
разглядеть средь бела дня.
А осколок – не даётся:
он прижился у меня.