В полях клубится дым,
в закат уходит детство,
в траве шуршат на бис
потомки саранчи.
Теряются следы
проворных летних бесов.
Слетает с алых губ:
"Не думай. Не молчи".
Я связан по рукам,
язык мой запечатан,
но внутренне уже
готов сорвать печать.
Не злись на дурака,
что был безумно счастлив.
Не знает он теперь,
куда девать печаль.
Заполнен до краёв
оранжево-сусальным
прозрачный океан
и грудь мою теснит.
Я помню, как вдвоём
мы всё переписали.
Не думай ни о чем
хотя бы до весны.
Вольфрамовая нить.
Озноб. Сквозной. Навылет.
Молчание как знак,
гадание как стиль.
И страшно говорить,
и кажется впервые,
что сказочный рассвет
в глазах не заблестит