Ты спросила, почему у меня нет собаки. И я вспомнил всех моих собак. Их было немного.
Жучка 1
Первая моя собака была, разумеется, Жучка. Отец ее где-то подобрал и привез в автобусе за пазухой. Жучка весьма жизнерадостно участвовала в наших детских беззаботных играх. Катание на санках и лыжах с горки. И даже терпела, когда моя малолетняя сестра ее наряжала в какие-то тряпки. Бестолковая она была. Жила Жучка в будке.
До тех пор, пока отец не притащил откуда-то собаку получше. Помнится, ее тоже назвали Жучка. Двух жучек в доме было много, поэтому в одночасье старую Жучку зимой казнили, а ее тело рубили на куски и скармливали молодой Жучке.
Жучка 2
Вторая Жучка подросла и полностью впряглась в работу. Всегда сопровождала нас на лесных прогулках, в походах на рыбалку и за ягодами. Дорога в лес лежала через железнодорожный переезд. И как-то раз наша Жучка попала под поезд и повредила лапу. Делать нечего. Взяли топор да и ампутировали, то что повредилось. На собаке все заросло как на собаке. Жучка продолжала выполнять свой собачий долг ковыляя на трех лапах, да так ловко, что почти не отставала от велосипеда. Куда делась, не помню. Или мне не сказали.
Марсик
Отец у меня был любителем астрономии и лектором общества Знание. Поэтому и собаку назвал нестандартно. Марсик был нашим другом. Мы делились с ним самыми вкусными кусками, именно ему мы рассказывали о своих бедах и ударах, что неустанно наносил нам жестокий мир. В его будке можно было спрятаться, когда играли в прятки. Марсик с удовольствием дрессировался, подавал лапу. И научился делать акробатический трюк - заскакивать на будку, а с нее на сарай. Это его и погубило. Как-то он неудачно спрыгнул и сломал себе хребет. Отец погоревал-погоревал, да и отдал его знакомым живодерам на унты.
Пушок
Долго еще за обеденным столом велись разговоры о жестокости и несправедливости мира, пока отец где-то не добыл лайку.
Пушок вполне нам заменил Марсика. Хозяйке дома он исправно поставлял шерсть, из которой местные умелицы плели теплые шали, так необходимые в сибирские морозы.
Пушок разделял все наши радости и горести, и мы считали его и другом и даже в каком-то смысле членом нашей семьи.
Но вот пришло время прощаться. Открылись новые горизонты и замаячили новые города и другая неизвестная жизнь.
Пушок был отведен к приятелю, который имел глупость рано жениться, и тем самым закрыл себе эти горизонты.
Пушок был водворен во вполне приличную будку и казалось, не понимал, что происходит. "Ну что, прощай, друг!"- сказал я, и сделал три шага на выход. Пушок дернулся в мою сторону с каким-то внутриутробным рыком. Цепь натянулась и он упал на спину. Сердце мое разорвалось на куски.
Больше у меня собак не было.