30.12.20. произведение Коряковой А. (текст см. ниже) было отобрано Жюри в
ШОРТ-ЛИСТ ЛИТЕРАТУРНОЙ ПРЕМИИ МИРА 2020
В него включены произведения авторов, опубликованных в следующих книгах "Издательского Дома Максима Бурдина":
- Энциклопедия стихов и прозы "Писатели русского мира: XXI век", том I.
- Энциклопедия стихов и прозы "Писатели русского мира: XXI век", том II.
- Альманах "Писатели русского мира", номер I.
- Альманах "Писатели русского мира", номер II.
- Антология стихов и прозы "Литературная Евразия", том VI.
- Антология стихов и прозы "Литературная Евразия", том VII.
- Антология стихов и прозы "Литературная Евразия", том VIII. * я- участник
_________________________________
Всего 392 участника в номинации "Поэзия". В шорт лист Премии вошли 40 имен.
Одним из 3-х лауреатов данного конкурса я не стала, но своим результатом довольна.
****************************************************
Е22. Литературная Евразия. Антология стихов и прозы. Восьмой том.
Кострома: Издательский Дом Максима Бурдина, 2020, 400 с.
Подписано в печать: 01.08.20г
ISBN 978-5-6044293-5-8
УДК 82-822
ББК 84(2Рос-Рус)
стр.88-105 Алла Корякова:
***************************************
«ВОЙНА, ПОДНЯТАЯ ЗА ВЕРУ»
Поэтический цикл по мотивам Н.В.Гоголя «Тарас Бульба»
-- ТАРАС БУЛЬБА --
Он был упрям. Его крутой характер
Средневековой распрей был рождён.
Когда весь русский юг стал выжжен ратью
Монгольских ханов, зол, изнеможён
Набегами ордынских наглых полчищ,
Объялся гневом православный дух
И породил казачество... Не ропщет
Разгульный нрав! Мятежный хлопец глух
К стенаниям захватчика и вора!
Огниво бед явило к жизни клан,
Собой Европу спасший от позора,
Заслоном став ей крепким, как скала.
То не было привычное нам войско:
В годины мира вольно жил казак,
Пахал и сеял, хлеб растил, по свойски
Менял товар, в ремёслах был мастак,
Но, не колеблясь, при набеге вражьем,
Вливался единицей в общий строй.
Не требовалось совесть будоражить,
Чтоб защитить Отечество собой!
Казаки - землепашцы, овцепасы,
Охочие до женщин и гульбы,
Коней седлали, обращаясь разом
В надежный щит от происков любых.
Характер русский в Бульбе вызрел прочно:
Во всём широк - казак из коренных!
Хоть груб, но прям. И не терпел порочных
Надменных шляхов, басурман дурных.
Оружие во славу отчей веры
Тарас считал законным применять:
Давать глумиться разным изуверам
Над православным?! - Сроду не бывать!!!
-- ЗАПОРОЖСКАЯ СЕЧЬ --
Андрий и старший брат его Остап
С Тарасом Бульбой обретались в Сечи.
Учились биться? Нет, служивым легче
Познать науку боя на местах -
С лихвой хватало драк в среде казачьей!
А после битв - то гульбища, то скачки,
Гоньба за зверем в травах и кустах!
Под вечер каждый враль и острослов
С лицом недвижным, не моргая глазом,
Мог наплести с три короба о разном,
Словцом приправив крепким на засол!
Пусть не богат казак (червонцы - ветер!),
В шинках спускали всё транжиры эти,
А не хватало - силой брали стол!
Собой являя беспрерывный пир,
С утра до ночи в Сечи шла потеха,
Детишки, жёнки, дом - теперь помеха,
Игра страстей и вольница внутри!
Но крепло и угодное уменье -
Бить иноверцев, проявляя рвенье
Границу вражьей кровью обагрить!
Кто Цицерона чтил и Древний Рим,
А кто-то букв не ведал начертанья,
Но самых разных судеб сочетанья
Встречались в Сечи, жадной до войны.
Ни воздержаний, ни Поста не зная,
Там все ходили в церковь, уповая,
Что Бог спасёт, а Батька охранит.
Такой народ собрался в Запорожье -
И вольности, и вера в Царство Божье...
-- ВСТРЕЧА АНДРИЯ С ДОЧЕРЬЮ ВОЕВОДЫ --
Андрий был на Остапа не похож:
Его душа уже любви искала,
Будила тело сладостная дрожь,
А в грёзах дева юная витала.
Не должно думать хлопцу о любви,
Коль он казак, бурсак на попеченье,
Но лишь учёбой жить – ему мученье,
И он бродил по Киеву один…
В садах вишнёвых разглядел княжну -
Дочь воеводы польского дворянства.
Андрий пленился тОтчас ею страстно,
Пылал огнём любви и шёл ко дну!
Княжна, смеясь, глядела из окна
(Бела, светловолоса и румяна),
Когда он с бричкой бился: кучер пьяный
Едва не сбил его, став битым сам!
Сквозь частокол Андрий пробрался в сад,
По дереву залез на крышу дома,
Через трубу камина (в рай ли? в ад?) -
Проник к ней в спальню, чувствами ведомый.
Испуг княжны недолог был: красив,
Смущён и робок парубок - забавен!
Над ним смеялась, вывести из спальни
Тайком свою татарку попросив.
А он страдал и снова рвался к ней,
Но дом храним бы дворней воеводы.
Потом в костёле встретил - как во сне,
Мелькнула и ушла, лишив свободы…
Андрий был на Остапа не похож:
Открыт душой, любовью к жизни болен.
Как разошлись пути у братьев, доля:
Позор и подвиг! Но обоим - нож.
-- ЗАПОРОЖЦЫ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ПОХОД --
На площади войска скопились в тот же вечер,
Все жаждали в поход, на битву - стар, и млад!
Шумели казаки, возы скрипели... в Сечи
Движенье и галдёж: звон сабель, ржанье, мат...
«На Польшу прямиком за посрамленье веры!
Чтоб ляхам отплатить за пролитую кровь,
Спалим их города, порежем лицемерных,
Повержен будет враг, идём на смертный бой!»
Встал Батька на помост и молвил речь такую
(Негромка, но тверда, сраженье - не игра!):
«Испробуйте возы, оружие и сбрую,
С собою - сапоги да пару шаровар.
Ещё - по два коня, волов для переправы,
Червонцев, если есть, всё остальное - вон!
На пьяного найду суровую управу -
Собакой пристрелю, не глядя, кем был он:
Хмельной в походе - враг, умрёт без погребенья!
И слушать стариков - указ слова их вам.
А цапнет пуля вдруг иль тела рассеченье -
Не думайте про то - была б душа жива!
На рану - глины ком, а в чарку с мёдом - порох,
Затянется в бою, присохнет и пройдёт».
Поднялись казаки - не время долгих сборов -
И, крест поцеловав, направились вперёд.
Далёко далеко растёкся табор полем
Под цоканье подков, колёс тележных скрип.
А запорожцы в Сечь оглядывались с болью:
«Прощай, землица-мать, пусть Бог тебя хранит!»
-- ПУТЬ ПО СТЕПИ --
…Эти степи вокруг - ни конца им, ни края…
Животворных лучей проливая поток,
Солнце глянуло вниз... Степь, бурьяном играя,
Ожила - разнотравье пестрело у ног.
Вмиг сердца казаков встрепенулись, как птицы,
То, что прежде томило, тревожило сон,
Отошло. Проявились улыбки на лицах,
И запели все души с добром в унисон.
Голубой василёк пробивался сквозь стебли,
Жёлтый дрок пирамидкой кивал на ветру,
Белым зонтиком сныть благородила дебри
Из колючих репьёв, что рассеял Перун!
Здесь шныряли в сплетении трав куропатки,
Птичьих свистов аккорд улетал в высоту,
В небе ястреб парил - на свежатинку падкий,
Он, приметив добычу, разил на лету!
Вплоть до Чёрного моря селянкой невинной,
Что не знала крестьянских заботливых рук,
Степь сверкала ковром из кипрея и тмина,
Дикой ржи и овса… И ни серп, и ни плуг
До сих пор не тревожил покой чернозёма,
Что лежал под копытами крепких коней.
Из созревших колосьев просыпались зёрна -
Ждёт работников степь, чтобы здравствовать в ней!
В озерце за оврагом подросшие гуси,
Гогоча и ныряя, ловили рачков.
И плыла благодать над родимою Русью,
Отражаясь любовью в глубинах зрачков.
…Эти степи вокруг - ни конца им, ни края,
Вольный русский простор, как подобие рая…
-- КАЗАКИ НА ПРИВАЛЕ --
К ночи степь переменилась.
Всё пространство диких трав
Вверглось в сумерек немилость.
Солнце книзу покатилось,
Всё тепло с собой забрав.
Потемнело небо резко,
Тень метнулась по степи.
Влажной серой занавеской
Сел туман, в цикадном треске
Конь уставший воду пил.
Источала зелень амбру,
Благовоний пряный дух
Вверх потёк от трав угарно,
На люпинных канделябрах
Солнца луч последний тух.
Будто кистью исполинской
Тучки краскою кропил
Сам Стрибог: то влагой брызгал,
То по полю с ветром рыскал,
Сок цветов медвяных пил!
Звуки дня сменили гласы,
Птичий хор к ночи замолк,
Пёстрый суслик свистнул, страстно
Запыхтели совы басом,
Мышь метнулась возле ног…
Казаки разбили лагерь,
Приготовясь на ночлег,
Развели костёр, и пламя
Их котла каснулось дланью -
Там кулиш вовсю кипел…
В вышине мерцали звёзды.
Насекомых странный мир
Стрекотал, звенел и ползал,
Мятой пах прохладный воздух,
Сон паломников морил…
Освещенная закатом
Стая диких лебедей
В тёмном небе белым платом
Мчалась к северу… Богато
Одарила степь людей!
-- СЫНОВЬЯ БУЛЬБЫ УЧАТСЯ ВОЕВАТЬ --
Весь польский запад стал добычей страха,
Бежали быстро ляхи - кто как мог.
Вопль «Запорожцы!!» был началом краха
Их прежней жизни, поиском дорог
В края иные... подхватив пожитки,
Сменив вола и плуг на кобылиц,
Они снимались с мест: жестокой пыткой
Казачья месть, не знавшая границ!
Восставшие готовили возмездье -
Горели сёла, забивался скот,
Казалась смерть в бою почти везеньем,
На чудеса не уповал никто -
И стариков, и женщин ждали муки.
В свирепый век все дикости страстей
Являлись нормой: грабежи, разруха,
Бой рукопашный и погибель - всем!
Сыны Тараса не рвались к разбою,
Их грела цель - мужать и побеждать.
Ковались в них бесстрашие и воля,
Отцу на радость крепли мощь и стать.
Остап, суров лицом и хладнокровен,
Уже являл приметы вожака,
Опасность чуял с опытными вровень,
Как грозный лев, разил наверняка.
Андрий же слышал музыку сраженья -
Меча и пуль, имея негу в том,
Чтоб ощущать восторг и вдохновенье
От пляски смерти, где ликует зло.
Он безрассудством поражал Тараса -
«Вояка добрый - до чего горяч!»
Не ведал страха младший сын, он сразу
Рубил наотмашь, сёк и мчался вскачь...
Тарас учил обоих подчиняться
Осадной жизни - штурму крепостей:
«Терпи, казак, решил за дело взяться -
Не торопись погибнуть возле стен.
Не тот вояка, кто в бою не струсил,
А кто с терпеньем может осаждать...»
Но долго ждать - не в их, сыновьем, вкусе,
Хотелось хлопцам в битвах побеждать!
-- НОЧЬ ВОЗЛЕ ОСАЖДЁННОГО ГОРОДА --
Итак, война... Два малых образка -
Хранителя усиленной молитвы,
Прислала мать сынам Тараса - в битвах
Живёт благословением казак!
Что им пророчил материнский дар,
Который оба спрятали у шеи?
Избыток сил их выстудит крушеньем
Иль сбережёт от всех смертельных кар?
Нам о грядущем знанье не дано.
Оно подобно плотному туману,
С низин болотных вставшему обманно,
Где стаи птиц кружат бездумно, но,
Не зная часа смерти и преград,
Вольны не думать твари о напастях -
Не видят голубки, где ждёт их ястреб,
И ястреб рыщет, не имея карт.
...Спустилась ночь. КазАки на траве
Картинно разлеглись в покое сонном.
Царил июль, небесный свод бездонный
Очами тысяч звёзд на мир глядел.
Из сочных трав вздымался храп густой,
Ему в ответ коней звенело ржанье,
Волы меж воинов глыбами лежали,
Тесня телами задремавший строй.
На горизонте польский монастырь
Выплёскивал на небо струи пепла,
Мелькало пламя. Корчась в нём нелепо,
Сгорали груши, сливы и кусты.
Меж их стволов чернели тут и там
Тела висящих на суках монахов,
Евреев битых и казнённых ляхов,
Неслись по ветру гарь и птичий гам...
-- УХОД АНДРИЯ В СТАН НЕПРИЯТЕЛЯ --
Как билось сердце! Всё, что заглушила
Суровость трудной жизни в биваках,
Проснулось вмиг. Кровь закипела в жилах,
Когда, нежданно появилась та
Живущая у панночки татарка -
Худа, черна, замотана вся в плат!
Её к нему прислала чужестранка,
Что он забыть не в силах… Говорят,
Там голодает тяжко населенье…
Жива ль она? Он должен ей помочь!
Схватив мешок с мукой, без промедленья
Вслед за татаркой устремился в ночь
Андрий влюблённый - в тёмную низину,
Поросшую репьём и чабрецом.
Луна серпом из золота вонзила
Свои флюиды в спины беглецов.
Им ветерок предутренний сигналил,
Что до рассвета остаётся чуть,
Но табор спал пока, про них не зная,
И петухи молчат, свободен путь:
Во всей округе не осталось птицы -
Их съел голодный, разорённый лях!
Но вот и монастырь. Пусты глазницы
Его пределов, башни в лопухах,
В траве едва заметная тропинка...
По ней, сняв черевички, босиком
Татарка устремилась, станом гибким
Волнуя хлопца, шедшего с мешком.
Редела тьма ночная… Очень скоро
Среди деревьев, в глиняной стене
Они нашли проход – так ищут норы
Зверьки в земле, чтоб раствориться в ней!
-- В ХРАМЕ ОСАЖДЕННОГО ПОЛЬСКОГО ГОРОДА --
Проход немного шире стал, но - темень,
Грязь под ногами, по бокам гробы,
И всюду сырость и разруха... Где мы?
Католики, их жертвы и рабы,
Здесь прячутся… За дверью помещенье.
Ведёт монах - суров и измождён,
В руке свеча… И этим людям мщенье
Назначили казАки? Но за что?!
Он разглядел пространство малой церкви:
У алтаря коленопреклонён
Священник Бога молит, чтобы грешным
Послал как милость жизнь и чтобы Он
Терпенье дал держать осадный город,
Дух укрепил и немощь победил,
Чтоб малодушный плач и ропот скоро
Покинул тех, кто всех лишился сил…
Вокруг молились люди-приведенья -
Истощены и слАбы… возле стен
Едва заметно крестное движенье
Усохших рук у согнутых колен…
И тут над алтарём рассвет забрезжил:
Через цветной витраж ворвался свет,
И розовым, зелёным, синим - нежным
Посланцем горним вспыхнул в темноте
Кадильный дым – движенье ярких радуг!
Вверху орган внезапно заиграл,
Как рокот грома, извергавший радость,
И как небесной музыки хорал.
Звук разрастался, становясь всё гуще,
И вновь звенел, и ангелом взлетал
Под храма свод… Андрий дивился: Сущий
Здесь пребывал… Все распри их – тщета…
-- РОКОВОЕ ОБЕЩАНИЕ --
«Ты - божество моё, царица!
Чего ты хочешь? Прикажи,
Скажи, что сделать – и случится,
Тебе готов во всём служить!
Себя сгублю, отдам наследство,
Моё оружие, коней,
От дома откажусь, от детства
В семье казачьей - я теперь
Твой раб навек! Пусть ты – иное
Творенье Бога, идеал,
И пусть останусь я изгоем –
Тебя, мой ангел, я избрал!» -
Андрий твердил, огнём объятый...
Полячка слушала его
И изумлялась: враг недавний
Готов переступить легко
Друзей, отца, страну и веру?
Ему внимала, не дыша:
Огонь в очах, влюблён безмерно…
Такая чистая душа,
И как безумен… и как любит…
Что делать ей?! Собой хорош
И с ней ничуть не лицемерит,
Но он - казак… По телу дрожь,
Вдруг слёзы хлынули рекою -
Обоим - смерть, обречены…
Платок её тревогу скроет,
В них - яд случившейся войны.
Она молчит – он не услышит
Ответа, не увидит грусть…
- «Скажи, я твой покой нарушил?
Тебя я не достоин? Пусть…»
Княжна трепещет, сердце рвётся,
И сами понеслись слова -
Так ветер в бурю в окна бьётся,
Тоскою шелестит листва:
«Моя судьба - палач свирепый,
Всё разрушает – долг, закон…
Любили многие… Нелепо
Очароваться казаком –
Но столь желанным! Встретить счастье -
И тут же лютой смерти ждать…
Как мне, святая Божья Матерь,
Боль страшной участи принять?
Тебе нельзя со мной быть рядом:
Зовёт к другому честь и долг,
Ведь мы враги, любви не надо -
Осудят нас и мир, и Бог!»
Но прелесть им смутила разум.
Андрий был чувством одержим.
Он всё забыл… одною фразой
Перечеркнул и честь, и жизнь:
«Что мне отец? Друзья? Община?
Нет никого - не знаю их!
Кто говорит, что Украина
Моя отчизна? Дум моих,
Моих надежд она ль опора?
Моих забот?! Отчизна – ты!
Продам, отдам, погибну скоро,
Но лишь в одной тебе мой тыл!»
-- РЕЧЬ ТАРАСА ПЕРЕД КАЗАКАМИ --
...Что есть товарищество наше?
Все знают от своих отцов,
Что русский мир был прежде краше
И значимей: Царьград в лицо
Смотрел искательно, червонцы
В Москву с поклоном присылал,
Склонялись греки, храм, как солнце,
В любом селении блистал…
Нас потеснили басурмане,
Но на местах остались мы.
Вдовицей сирою, усталой,
Земля страдает, дух остыл –
Вот наше время!! Наше братство,
Казачий долг стоят на том,
Чтоб бить врага и оставаться
Хранителем земли святой
И веры нашей православной!
И нет святее этих уз!
Родитель любит чадо? Правда.
Но звери тот же тащат груз -
Мы ж породнились не по крови,
По вере нашей, по любви -
И нет нигде такого боле!!!
И на чужбине Бога зрит
Их человек – умён и ласков,
Но слово молвит – всё не то:
Душа пуста, любовь – отмазка,
А в сердце - выгода и дом…
Такие есть и в землях русских,
Что ищут только хлебный стог
Да сладкий мёд, обычай гнусный
Берут и русским языком
Не дорожат, меняют веру,
Свой своего готов предать,
Полякам служат изуверы
Забыв про землю, честь и мать…
Но свят наш путь! Вернём величье!
Кто, кроме нас, пойдёт радеть
За нашу веру, наш обычай?
Кто, не колеблясь, примет смерть?
-- ОНИ ПОГИБНУТ, НО ВЗОЙДЁТ ДОБРО --
Уже в ковшах казацких было пусто,
И очи, просиявшие вином,
Уже слипались, только всё равно
Никто не расходился: к сердцу русло,
Как видно, проложила Бульбы речь.
Она забыться хлопцам не давала,
Ум бередила, в памяти звучало:
«За веру христианскую! За Сечь!»
Не о корысти думали казАки,
Не о добыче - саблях, лошадях,
Кафтанах, шитых золотом, деньгах -
Иметь трофей военный хочет всякий! -
Не он их влёк… Как грозные орлы,
Сидящие на каменных утёсах,
Откуда видно море, камни, плёсы,
Они смотрели вдаль, где зрел нарыв
Судьбы грядущей - неизбежной, страшной:
Жестокий бой, раненье, конский храп,
Кровь на земле, тела убитых - скарб,
Раскиданный на скорбном лоне пашни…
Они погибнут, но взойдёт добро,
Не станет лишней жертвой ратный подвиг,
Их бандурист усатый будет помнить,
И петь, как наш казак в сраженьях спор…
И путь их свят. Пусть разнесётся слава
И медью колокольной прогудит,
Дух православный в мире воспарит,
А их делами возрастёт держава.
-- ПРОЩЕНЬЯ НЕТ, СЫНОК... --
Как пёс борзой, что самый сильный в стае
И бьётся в общей схватке всех бойчей,
Андрий пронёсся, казаков сметая:
Удары сыпет, рубит их... Он - чей?
Своих и кровных - от плеча, с размаху?!!
Тарас глазам не верит, как он мог?
Даёт приказ схватить, отбить от ляхов
И в лес загнать... - Прощенья нет, сынок!
Не помогли ни молодость, ни хватка,
Сын окружён, на землю сброшен, смят.
Рука отца за кудри держит... Краток
Был разговор последний их. Нельзя
Не сознавать, что дальше - только плаха,
Что милости не будет, он погиб.
«Что, сынку, помогли ль тебе те ляхи?
Ты предал веру нашу? - Мы враги,
Я породил тебя - тебя убью я».
Как хлебный колос, срезанный серпом,
Андрий расстался с головою буйной,
Ещё прекрасен, но уже - никто...
Пропал бесславно, подлою собакой,
А ведь, казалось, добрый был казак -
Красив собой, силён, отважен в драке...
- Не погребать! Пусть остаётся так!
-- ДОБРЕ, СЫНКУ, ДОБРЕ! --
«Остап, сынок, не поддавайся! -
Кричал Тарас, - им не пройти!»
А всадников всё больше... Насмерть
Стоять придётся, жажда жить
Не главное - нужна победа!
Конь под Остапом наземь пал.
Окружены, но страх неведом -
Став пешим, всё рубил и рвал,
А в мыслях: «Добре, сынку, добре!»
Потом наброшенный аркан
Сдавил петлей... Остап не помнил,
Что было после. Тьмы оскал.
...На эшафот поднялся, к плахе.
На площади стоял народ,
Что, на мученья глядя, ахал
И вытирал обильный пот.
Мучительство для них - забава,
Такие были времена!
Колесованья пир кровавый
Как вынести?! Дано ли нам
Боль претерпеть, с натурой споря?
Ни слова с уст не сорвалось,
Он слышал: «Добре, сынку!.. Добре!!».
Скрипел станок... трещала кость...
-- ВОСТРЕПЕЩУТ ЯЗЫЦЫ ВО ТЬМЕ... --
Переполнилась чаша терпения быстро:
У границ поднялИсь сотни тысяч полков,
Поклялись казаки отомстить за бесчинства,
Над отеческой верой глумление, кровь.
И Тарас воевал. Он в преклонные годы
Был всё так же бесстрашен, могуч и свиреп,
Истреблял, не колеблясь, безбожников орды
За сожжённые храмы, за смерть сыновей...
В русских землях умели сражаться за веру -
Нет служения выше, чем эта война!
Так скала на поверхности моря пример нам
Постоянства и воли к свержению зла!
Из изменчивых вод та возносится к небу
Неприступною крепостью цельных пород,
Отовсюду видна и недвижна, кто б ни был
Бьющим злобно и дерзко - в щепу разобьёт!
И Тарас оставался скалой нерушимой,
Не сломили его ни костёр, ни исход.
- Вспоминайте меня! Я уйду, только шире
Разольётся река нашей веры! И кто
Запугает наш дух? Что нам подлые ляхи?
Будет время - поднимется Русь высоко,
Встанет русский наш царь, и осыплются прахом
Осквернители церкви. Светло и легко
Полетит от Днепра и до Волги молитва,
Вострепещут языцы во тьме - с нами Бог!
Что нас может ослабить? Великую битву
Увенчает по праву победный итог!
А огонь над костром поднимался всё выше,
Он охватывал ноги и тело лизал,
Но светилось лицо у Тараса: он слышал
Скрип уключин и хлопцев своих голоса...
*************************************************