Шиншилову в тот день Бог послал язя и пару хороших подъязков, пяток подлещиков да с полведра крупной донной плотвы. Их сей субъект выловил на удочку с бегущей оснасткой, направляемой по течению Десны исключительно с лодки, но ведь не об этом речь. Ибо автору сих строк только дай волю, так он о рыбалке будет писать круглосуточно, а тогда возникает вопрос: "Когда же обедать?"
Поэтому откушавши в установленное время и всхрапнув минут 20-30, он сел на своё видавшее виды венское кресло у такого же стола-бюро, и давай писать. Писанину сию ты, многоуважаемый читатель наш, и держишь сейчас в деснице своей.
Так вот (прекрасный оборот — трудно не восхититься им в очередной раз!) — поплыл однажды, а именно во вторую субботу октября, Шиншилов на своей ПВХ-лодке "Муссон" из Десны в Неруссу рыбу ловить. Гребёт себе вёслами, гребёт, проплыл уже и Дровяной, как вдруг видит: впереди, у крутого поворота с большим затоном, прямо по Неруссе идёт человек, закрывая головой солнце. Оно же светит так ярко, что свет образует над головой человека подобие нимба.
— Мать честная! — непроизвольно воскликнул Шиншилов, — Христос! Сущий Христос! По воде аки по суху! — и всплеснул руками, предварительно бросив вёсла.
Однако человек, встреченный Шиншиловым, и отдалённо не напоминал Христа, тем более, что был без бороды, да и выражение лица его было значительно круглее оригинала. К тому же он был одет в вейдерсы (пояснение для прекраснаго полу — комбинезон с сапогами) и шагал по реке, используя отмели.
Тут надобно пояснить, что Нерусса, проистекавшая от истока до устья (близ уездного города Т.) около 650 км, была быстра и глубока. Однако в упомянутый год ея воды сильно запали, образовав многочисленные отмели, отчего она повсеместно посвечивала песчаным дном.
К тому же и Десна, имевшая в длину 1300 км от истока на Смоленщине и до устья в Киеве, делилась ровно пополам наличием посередине ея всё того же уездного города Т. Таким образом, последний расположился в центре некоего треугольника (который язык чесался назвать сакральным) с плечом в 650 км.
Но ить и снова не об этом речь. Так как встреченный водный пешеход нёс за плечами котомку и спросил у Шиншилова о клёве (а о чём ещё на реке спрашивать?), поэт наш встречно поинтересовался его успехами, только почему-то с болгарским акцентом и такими же предлогами:
— Ты идёшь за город Т. или за Киев?
Не выслушав как следует ответ, наш поэт бросил спиннингом японский воблер Balisong вдоль крутого берега, обещавшим некое углубление русла, а следовательно, и наличие (вот бы так на самом деле!), пусть и некрупной, щюки.
(Тут надо автору повиниться перед въедливым читателем своим за то, что последние несколько месяцев он по желанию своего героя слово "щука" писал исключительно через "ю", ибо крупный экземпляр на полпуда и более попадался всё реже, а для более мелких и так сойдёт!)
Однако то проведение воблера, как и несколько подобных проводок с добавлением твичига, техники stop & go а также равномерной проводки, было нерезультативным, и герой наш решил вылезти на берег реки, опять-таки откушать чего собрала супруга и, что самое главное, растянуть затёкшие члены. Справившись с вышеперечисленным, Шиншилов перевернул лодку и улёгся на прогнувшееся дно, удерживаемое надувными бортами.
Утро наступившего осеннего дня было почти летним. Солнце, расположившееся на безоблачном небе в гордом одиночестве, начинало припекать, река то и дело булькала какой-то рыбёшкой, трава стрекотала и квакала, кусты жужжали, ветерок непривычно молчал. Несмотря на перечисленное, кругом стояла такая особая тишина, которую не сыскать днём с огнём в какой-нибудь столице.
Глаза нашего героя постепенно слипались.
Шиншилов представил себя Даниилом Андреевым, задумавшим свою "Розу мира". Старик действительно, походив по местным берегам, впал в прелесть да и написал обозначенное.
Но заснуть Шиншилову в лодке сегодня было не суждено, и он решил покинуть Неруссу (тем более, что настоящая "Роза мира" уже давно нашла своего читателя), выплыть в Десну и уж там поймать, наконец, желаемую рыбу.
Спустив лодку с ея содержимым вновь на воду, Шиншилов поплыл обратно. Долго ли, коротко ли находился он в пути, но вот уже показалось устье, за которым блеснула Десна, и всё тот же водный пешеход, встреченный поэтом ранее.
На сей раз ответив попутчику на извечный вопрос о рыбе, наш герой поинтересовался содержимым заплечной котомки водного спутника, не рыба ль там.
— Да не-е, — хохотнул псевдохристос, — это я капканы ставил на бобра и на выдру.
Тут ему позвонили. Достав из глубин вейдерсов мобильник, владелец капканов вступил в диалог с трубкой, а Шиншилов через пару минут уже плыл по Десне.
Широкая вольная вода была чистой и гладкой, как зеркало. С прибрежных кустов разноцветные листья ивы с неохотой отрывались, падали в воду и начинали свой долгий путь в неведомое далеко.
Шиншилов опустил якорь у одного из таких кустов, бросил несколько горстей прикормки "Мinenko" вперемешку с распареной перловкой и, насадив на оунеровский крючок двух опарышей - белого и красного, - начал проводку. Не успел поплавок доплыть до ближайшего куста, как кто-то неведомый утащил его в водную пучину. Шиншилов инстинктивно подсёк. На другом конце лески заходила кругами упорная крупная рыба.
— Язь, собака! — заключил Шиншилов, настраиваясь на долгую борьбу и свободной рукой пододвинул подсачек.
(Здесь автор вынужден оставить ненадолго читателя своего исключительно чтобы перевести дух, хлебнуть анисовки и крякнуть. А что поделать — сколько не описывай подробности рыбалки, как только не показывай детали ея, найдётся примерно половина читателей, которой этого будет всегда мало. А другой половине наоборот — всего и всегда много. Поэтому несколько страниц мелкоисписанного крупного авторского почерка убрано самоцензурою).
Наш берег (именно на нём невдалеке расположился уездный город Т.) отличался от противоположного наличием шиншиловского автомобиля, просушиваемой лодки и, наконец, самого Шиншилова, обнажившегося, как летом, до трусов под припекавшим солнцем.
Рыба, снасти и прочий скарб уже были тщательно упакованы в багажник, но Шиншилов не скучал: он размахивал вокруг себя тряпкой из микрофибры, которой только что протирал лодку.
— А-а, собаки, вот я вас! — причитал он, не выпуская из рук производное нанотехнологий.
Дело было в том, что, воспользовавшись тёплым деньком, совершали свой массовый вылет божьи коровки. Они уже облепили лодку, автомобиль и самого Шиншилова...
Прошло некоторое время.
Отмахавшись тряпкой и отплевавшись, герой наш вернулся в город и рассказал это всё мне, автору данных строк. А то как же я об этом узнал бы, а?
А далее следует: http://stihi.ru/2020/11/05/5510