Со мной не разговаривает дочь.
Четыре года. Будучи в обиде
За то, что мало покупали мидий,
Любили мало. И отец не прочь
Напомнить ей, что брошен институт
И дать по )опе за разгром тусовок.
За скромность марок купленных кроссовок,
За то, что не в Испании, а тут
Мы коротаем свой убогий век.
В Алтайском крае! И чего уж горше,
Мы покупаем Лексус, а не Порше.
К тому же, я – пропащий человек,
Поскольку четверть века без измен
Живу с её отцом – «Исчадьем ада».
Ну да, он был участником парада.
Ну да, он – музыкант и бизнесмен,
Но… мог купить просторнее жильё,
Когда ушла из дома. Что ж, былое…
Да мог бы подарить и «нежилое»!
Короче, не родители – гнильё:
То не оценят новое тату,
Хотя «рукав» и череп - это стильно,
То обучают музыке насильно,
То вовсе, вызывая тошноту,
Вдруг позовут похоронить отца.
На кладбище! И к гробу! Вот обуза.
То просят аттестат забрать из ВУЗа,
Пока не затерялся до конца.
То ненависть попросят превозмочь
И изредка звонить, давя на жалость.
…Со мной не разговаривает дочь.
Она права. И не о чем, пожалуй.