Последняя поездка к матери была очень интересной, мы как-то стали вдруг вспоминать сельских жителей, я их помнил, конечно, детским умом, но мне кажется, ей было интересно. Затронули одну неожиданную тему, о которой я начисто забыл. Итак, все по порядку.
Для начала я неожиданно узнал, что Михутяй – это не кличка, а фамилия. Михутяя я знал хорошо потому, что с Виктором (брат матери) часто ходил на Табор ремонтировать его трактор. Табор это было место за селом, где стояла техника, была кузница и мастерские. Там же мастера пили свой мутный самогон и курили вонючую мохру. Большая часть мужского населения села скапливалась там или на поле. Так вот, Михутяй был здесь за главного, что-то типа старшего механика. Было интересно, если бы они еще не курили! Обсуждения были вовсе не о подшипниках, или, скажем, о Гонгурасе, нет, все о бабах и изменах, а я все думал, ну как же они неосторожно, думать же надо (это про засветившихся).
Второе, что меня удивило, так это как отец расписался с матерью. Он же приехал к своему армейскому товарищу, куда именно приехал – она не помнит, но они пришли в Поляки в клуб на танцы, там и познакомились. Я не понял, в этот приезд они расписались, или он специально вернулся потом, но это неважно. Расписал их Митя Косолядый (это фамилия), зам председателя. Он был совсем молодой тогда, ведь лет через 6-7 я приходил к нему в правление, так просто, поговорить о том о сем, рядом же была библиотека где я брал книги. Книг там было великое множество, причем шкафы были до потолка. Был и библиотекарь, но только в самом начале, а потом книги мне Митя выдавал, ну как выдавал запускал туда, пока я не выйду, вот и все. Не помню других посетителей, но они были, просто на определенные книги, даже запись была на что-то про Стеньку Разина. Я там даже Циолковского нашел. Все это добро сгорело вначале 70-х вместе с клубом и правлением. Удивительное разгильдяйство!
Дальше - Мишка-объездной по кличке Курва. Он не обижался на прозвище, то ли привык, то ли смирился. Он ездил по окрестным полям и вылавливал тех, кто воровал колхозное. Я не знаю, что там особенно можно было наворовать, мы ходили за молодым горохом. Причем идти нужно было черте куда. Ходили в сторону Шевалей (село Шевали-Майдан), почти до Ласицов (село Ласицы-Майдан) доходили, а по Лее до Глядково, а раз дошли до Батьков. И всюду нас вылавливал Мишка Курва, иногда просто отбирал наволочки с горохом, но мог и плеткой врезать. И вот, когда мы с матерью вспоминали, припомнилось мне, что к Курве мы часто в баню ходили. Бани были в селе не у всех, так что ходили к родственникам или близким. Курва нам не родственник был, просто его жена работала на почте и с нами дружила.
Ну и о Маланье (сохранено местное произношение). Это была местная колдунья, и мы все, от мала до велика, ее боялись ужасно. На самом деле была она маленькой поджарой старушкой, и жила в полуразрушенной избушке в каком-то заросшем пустыре Больничного конца. Я о ней мало что знал, ну колдунья – и колдунья, но могла она навести порчу на людей и животных, у нее был сглаз, она могла заговаривать, вправлять кости и еще она могла приворожить. Ничем особым она не пользовалась, собирала все лето какие-то травки, мхи и грибы. Я так понимаю, к ней часто обращались по проблемам чисто медицинским, ну и если вы будете пить зверобой и заваренную кору дуба, а водку пить перестанете, то и понос у вас пройдет. Эка невидаль и волшебство!
На этот раз мать вспомнила, что когда деда убили, бабушка долго мучилась, и потом сказала племяннице, что стал к ней ночью приходить кто-то: прижмет к кровати и держит, Домовой наверное. Пошла она к Маланье, а та говорит, что надо разобраться. Маланья заглядывала под все лавки и поднялась на чердак. Сказала только: не боись. Пила баба Маша какие-то отвары и больше ни разу к ней Домовой не приходил. Бабка Маланья была видимо неплохим психоаналитиком, и стресс сняла. Но этого всего я тогда не знал. А знал я только один случай, когда бабушка Маша ночью привела Маланью, чтобы она на корову посмотрела, что-то, мол, она сохнуть стала. Я не видел, что эта Маланья делала, но корова громко мычала, можно сказать – орала, а потом легла, и утром была вполне себе нормальная. Я по простоте своей спросил, как же ее вылечили? Бабушка говорит, что это ее кто-то сглазил. Вот и пойми их!
Маланья мне однажды подмигнула, а может мне померещилось.
К Маланье мы пошли с моим местным товарищем Ильей. Он был нашим соседом, отец его был Грошев, а мать – Грошиха (условно). Вообще-то, очень они прижимистые были, и Илья был меня старше на год, а это большая разница в таком возрасте. Пошли мы к избушке Маланьи посмотреть, что там внутри. Это было чистое любопытство, не более. Подкрались, когда ее не было. Двери тогда вообще никто не закрывал, но вот то, что я тогда увидел – и сейчас в глазах стоит. Понимаете, пол земляной, одна иконка в красном углу, какой-то тюфяк и сухие цветочки в пол-литровых банках. Потолка нет, а сверху развешены пучки трав, много, я только зверобой знал. Совершенно нищая старушка была эта Маланья. Дальше что-то шевельнулось, и мы летели до больницы с Ильей кубарем. Нда… Посмотрели, называется.
По поводу сверхъестественных возможностей Маланьи: по-моему, это просто профессионализм плюс альтернативная медицина. Я бы сказал, что она была сельской знахаркой, но со своей словесной идеологией. Вы вообще заметили, что у нас не было ведьм (исключения были)? А вот такой охоты на ведьм вроде и бы не было. Как-то уживались. О том, что я думаю о Маланьи с точки зрения ее колдовства: воззрения такие называются магией, а между магией и религией – большая разница. В рамках любой религии вы можете только попросить или помолиться высшему существу о чем-то, в магии не так: вы можете и договориться о чем-то, а то и потребовать, можете и пошантажировать чем-нибудь высшее существо. Для атеиста - и то, и другое – одинаковый бред, но смотреть на буйство наших серых клеточек – сущее удовольствие. Была ли Маланья язычницей, и были ли у нее другие боги, думаю, что нет. И тут дело не в старенькой ее иконке в красном углу, может это она на всякий случай, дальновидно так поставила? Но нет, в ней было очень много настоящего христианского, побольше, чем у наших попов в золоченых балахонах.
Если взять для примера ассирийскую магию, то там знание будущего было столь значимо, а обыкновенному человеку приписывалась власть изменять ход событий при помощи жестов или слов, поэтому магия занимала важное место в жизни общества. А главными были предзнаменования и заклинания. Колдуны и ведьмы жили в уединенных местах, ассирийцы больше боялись ведьм. Тут главное, что сами боги вынуждены служить замыслам ведьмы, божества-покровители под воздействием ее чар, могут стать враждебными по отношению к тому, кому прежде благоволили. На мой взгляд, Маланья – типичный маг: под действием своих чар она могла победить или перенаправить недуг, а сам недуг вызывался другим духом, например Домовым.
Я потом еще не раз видел обыкновенное одинокое человеческое несчастье, всегда женское. Никому-то не нужна была эта бабка Маланья со своими колдовскими штучками. Умирали такие люди в полной нищете и одиночестве, и воды им никто не подносил в последний час. Люди просто сходили с ума, и это был способ прекратить мучения, я такое видел. А в то время еще больница была, и доктор был очень стоящий, войну всю прошел. Но он не мог держать вечно у себя просто состарившихся бабулек, это было невозможно: их было много, а больница – одна.
По тексту: прошу учесть, что история с Маланьей произошла, когда мне было не больше 7 лет.
На фото: село «Поляки-Майдан» Рязанской области в 2010-го году.
15.10.2020