Поспел Октябрь, срывает листья памяти,
Иду Октябрьским по дороге слёз.
Убитый дом сражался с диким пламенем
До черноты, до хрупкости берёз.
Скрипит калитка – ржавые отметины,
Хрипят ворота, в Небо вопиют,
Молитва белым яростно расстреляна:
«Здесь люди! Не уехали, живут.»
Из рваных ран побеги к солнцу тянутся,
Бельмом подушка - слепнет окон свет.
Не слышен лай, лишь тишина стеклянная.
Октябрьский жив. Октябрь не допет.