Я помню, как в мягкую землю
Мои погружались ступни.
Я голосу тихому внемлю,
Что шепчет:
- Убей и распни...
Но ангелы вдруг закричали,
Что я перепутал итог,
И что распинают вначале,
Лишь после небесный чертог.
Кричали, что это не дело,
Да так, что гремело окрест.
Не стоит, мол, мертвое тело
Вздымать на обшарпанный крест.
И будет тогда лишь наука,
Другим в назиданье и страх,
Когда назначается мука
Живыми висеть на крестах.
И я понимал понемногу
Сокрытую грань бытия.
Вы молитесь лютому богу,
Молитесь, но только не я.
Пускай же донос кто-то пишет,
Что я сатанист и злодей...
Но мне очевиднее ближе,
Кто шепчет:
- Не мучай, убей.