Юрий Иванов 11
Луиза Глюк (род. 22 апреля
1943, Нью-Йорк) – американская
поэтесса. С 2004 года
сотрудничает в Йельском
университете, адъюнкт-
профессор. Член Американского
философского общества (2014).
Лауреат Нобелевской премии по
литературе (2020)
Ноктюрн
Мама умерла прошлой ночью,
Мама что никогда не умрёт.
В воздухе стояла зима,
до которой ещё далеко
но она была в воздухе.
Это случилось десятого мая.
Гиацинты и яблони
цвели на заднем дворе.
Мы могли слышать
Марию поющую песни Чехословакии -
"Как я одинока" -
подобные песни.
Как я одинока,
ни матери, ни отца -
кажется что мозги опустели без них.
Земля благоухала;
тарелки лежали в мойке,
помытые но в стопку не сложенные.
Под полной луной
Мария складывала бельё;
Простыни стали жёсткими
сухими белыми прямоугольниками лунного света.
Как я одинока, но в музыке
моё одиночество - моя радость.
Это было десятого мая
как и девятого, и восьмого.
Мама заснула в своей постели,
её руки были раскинуты, её голова
уравновешивала их.
09.10.20
Nocturne
Poem by Louise Gluck
Mother died last night,
Mother who never dies.
Winter was in the air,
many months away
but in the air nevertheless.
It was the tenth of May.
Hyacinth and apple blossom
bloomed in the back garden.
We could hear
Maria singing songs from Czechoslovakia;—
How alone I am;—
songs of that kind.
How alone I am,
no mother, no father;—
my brain seems so empty without them.
Aromas drifted out of the earth;
the dishes were in the sink,
rinsed but not stacked.
Under the full moon
Maria was folding the washing;
the stiff; sheets became
dry white rectangles of; moonlight.
How alone I am, but in music
my desolation is my rejoicing.
It was the tenth of May
as it had been the ninth, the eighth.
Mother slept in her bed,
her arms outstretched, her head
balanced between them.
.
.
Сад
Сад восторгается вами.
Ради вас он намазывается зелёным пигментом,
Роз экстатический цвет,
Всё для того чтоб вы пришли сюда со своими возлюбленными.
А ещё эти ивы -
Посмотрите как сформировали они эти зелёные
Навесы безмолвия.
Есть ещё кое-что что вам нужно,
Ваше тело такое мягкое, такое живое, среди каменных зверей.
Признайтесь, что это ужасно быть похожим на них,
Неуязвимых.
17.10.20
The Garden
Poem by Louise Gluck
The garden admires you.
For your sake it smears itself with green pigment,
The ecstatic reds of the roses,
So that you will come to it with your lovers.
And the willows--
See how it has shaped these green
Tents of silence. Yet
There is still something you need,
Your body so soft, so alive, among the stone animals.
Admit that it is terrible to be like them,
Beyond harm.
.
.
Святые
В нашей семье было двое святых,
моя тётя и моя бабушка.
Но жизни их были разными.
У моей бабушки всё было спокойно, даже в конце.
Она была как человек идущий по тихой воде;
по какой-то причине
море не могло заставить себя причинить ей боль.
когда моя тётя пошла тем же путём,
волны обрушились на неё, они на неё напали,
именно так Судьба реагирует
на истинную духовную сущность.
Моя бабушка была осторожной, консервативной:
вот почему она избежала страданий.
Мою тётю не миновало ничто;
всякий раз когда отступает море, оно забирает кого-то из
тех кого любит.
И всё же она не будет чувствовать
море как зло. Для неё это так и должно быть:
там где земли касаешься, там должно обернуться к насилию.
13.10.20
Saints
Poem by Louise Gluck
In our family, there were two saints,
my aunt and my grandmother.
But their lives were different.
My grandmother's was tranquil, even at the end.
She was like a person walking in calm water;
for some reason
the sea couldn't bring itself to hurt her.
When my aunt took the same path,
the waves broke over her, they attacked her,
which is how the Fates respond
to a true spiritual nature.
My grandmother was cautious, conservative:
that's why she escaped suffering.
My aunt's escaped nothing;
each time the sea retreats, someone she loves is taken away.
Still she won't experience
the sea as evil. To her, it is what it is:
where it touches land, it must turn to violence.
.
.
Мать и Дитя
Все мы мечтатели; мы не знаем кто мы на самом деле.
Какое-то устройство создало нас; устройство мира, стягивающее в семью.
Потом опять в мир, отполированный мягкими хлыстами.
Мы грезим; мы ничего не помним.
Устройство семьи: тёмный мех, леса материнского тела.
Устройство матери: белый город внутри неё.
А до этого: земля и вода.
Мох меж камней, частички листвы и травы.
А ещё раньше, клетки в великой тьме.
А до этого, скрытый мир.
Вот почему ты родился: чтобы заставить меня замолчать.
Клеточки моей матери и отца, теперь твоя очередь быть основным, быть
шедевром.
Я импровизировала; я ничего не вспомнила.
Теперь твой черёд быть гонимым;
Ты единственный кто желает знать:
Отчего я страдаю? почему я невежественен?
Клеточки в кромешной тьме. Какое-то устройство создало нас;
теперь твоя очередь обратиться к нему; вернуться чтобы спросить:
"для чего я здесь? Для чего?"
11.10.20
Mother and Child
Poem by Louise Gluck
We're all dreamers; we don't know who we are.
Some machine made us; machine of the world, the constricting family.
Then back to the world, polished by soft whips.
We dream; we don't remember.
Machine of the family: dark fur, forests of the mother's body.
Machine of the mother: white city inside her.
And before that: earth and water.
Moss between rocks, pieces of leaves and grass.
And before, cells in a great darkness.
And before that, the veiled world.
This is why you were born: to silence me.
Cells of my mother and father, it is your turn
to be pivotal, to be the masterpiece.
I improvised; I never remembered.
Now it's your turn to be driven;
you're the one who demands to know:
Why do I suffer? Why am I ignorant?
Cells in a great darkness. Some machine made us;
it is your turn to address it, to go back asking
what am I for? What am I for?
.