Залезает в оконный проем липкая темень.
Джейн пока не сошла - ещё пару часов нужно.
Завывает простывшая осень хрипло, натужно.
Растянулся черный мурчащий кот на постели,
смотрит равнодушно. В начале прошлой недели
привезли образцы новые. Защитный костюм
поврежден, этаж перекрыт, эвакуирован
персонал. Беспощадно-стерильно отстираны
память/совесть [вот бы никто не умирал]. Наобум,
Джейн зажеланивает ласточку [Дюймо-
вочку пожалевшую], тёплые края, принца,
отсутствие старого дурня. Но в реальности,
Джейн лежит на холодном бело-мраморном, в горсти
зажат вопль, на исходе кислород и теплится
свет в глазах. Ее мозг так упрямо стирает границы
между бредом и тем, что казалось бредом вчера.
И Джейн - то задыхается от здешних стен, звона
в ушах и крови в лёгких, то кажется, что она - дома,
на цветочной поляне с милым принцем, что пора
готовится к балу. Опять смотрит в небо [утра
навряд ли дождется]. В небе - LED лампочки,
распылители и мигающие огоньки
камер [с той стороны кто-то смотрит, как обрывки
сознания цепляются за края, как крючки].
Мозг лихорадочно высчитывает день получки-
на туфли новые к платью [успеть бы до бала],
тиару, сумочку и позолоту для крыльев.
Камеры в небе исчезли, лампочки другие,
ужасно нервирует сползающее одеяло.
Она видит кота и шокирует мысль: так мало!
Джейн прекрасно понимает, что он за ней пришёл.
Она торгуется за то, чтоб еще раз вздохнуть,
но, взглянув в жёлтизну глаз, понимает - пора в путь.
Оставляя принца, поляну, туфли, платья шелк,
Джейн идет вслед за чёрным котом.
И ей хорошо.