Старуха торговала у метро
И скупо пересчитывала мелочь:
Петрушку и укроп продать сумела,
А на цветы не зарился народ.
Физалисы-фонарики сухи
И словно из поделочной бумаги,
Отец на годовщину свадьбы – маме –
Я с детства помню, приносил. Они,
Физалисы-бессмертники полгода
В объятьях хрупких чешского стекла
Сияли – тень прозрачная цвела
На полировке старого комода.
Потом комод тот выменяли на
Какую-то там тумбу, тумбу вроде,
Вся поменялась мебель в год развода,
И доцветала в тот же год страна,
Переродясь за пару-тройку лет.
Дед-ветеран, строитель сказкобыли
Не досмотрел, как Родину делили –
Пространство и простор не одолев.
И, может, где-то – по ту ветку от,
Поделенной на станции, Отчизны
По невесомым рельсам коммунизма
Несётся поезд призрачный вперёд.
Букет обёрнут в саван-целлофан –
Пакет от ветра важно пузырится.
Прохожие спешат и прячут лица
По намертво замотанным шарфам.
Нашёлся покупатель, так всегда:
Зверь на ловца, транжира на торговца.
Старухе – с искушением бороться –
Свой урожай втридорога продать.
Слюнявить пальцы, взгляд мутить слезой,
Морщинить лоб в гармошечные складки
И обещать себе забыть про грядки
На будущий посадочный сезон.
Цветы и без того заполонят
Почти уже запущенную дачу.
Старуха отдаёт букет и сдачу
И смотрит вслед поделочным огням.